как это сделала ученица до меня. Затем, в определенном знаке, скрестив пальцы дважды ударил по пространству рядом с собой.
Звук электрического тока, внезапно вскрывший завесу, заставил меня вздрогнуть. Благо в стакане вода уже испарилась и разливаться на пол было нечему.
Класс захлопал, вновь беря пример с учителя. Не хлопали только несколько людей. Мои главные «друзья». Но они не хлопали никому, поэтому потеря была невелика.
Однако в данный момент меня больше интересовало то, что сверкало маленькими молниями в пространстве совсем рядом со мной. Я знаю, что мне нужно всего лишь прикоснуться к разрыву и набрать оттуда какую-то Силу, но все-равно немного жутковато. Словно меня просят дотронуться до оголенного провода. И я, заведомо зная, что это может кончиться плохо, все равно должен это сделать.
— Молодец, Костя, — похвалила меня Анна Михайловна. — А теперь прикоснись к разрыву и садись.
Но я медлил. Тянул руку, но медлил.
— Ну сегодня с тобой точно не все в порядке. У тебя, случайно, нет температуры?
Это уже действительно выглядит странно. Нужно прыгнуть в омут с головой и перестать привлекать к себе внимание.
В тот самый момент, когда учитель прикоснулся к моему лбу, я собрался с духом и дотронулся до разрыва. Яркая вспышка ослепила меня, а когда зрение вернулось я почему-то смотрел на себя со стороны.
Закатив глаза, Константин Ракицкий стоял у школьной доски и не шевелился. Интуитивно я попытался отдернуть руку Анны Михайловны, приложенную к моему собственному лбу, и…получилось! Затем я поднял голову и увидел всех учеников, которые со скучным видом наблюдали за происходящим.
Черт возьми! Я в теле училки по Порталогии! Как я здесь оказался? Как мне вернуться обратно? И что вообще делать? Окажись я в такой ситуации в своей прошлой жизни, я бы непременно отправился в укромный уголок и сделал то, о чем мечтали все мои одноклассники — поднял бы блузку и взглянул на то, что под ней. Но сейчас другие вещи волновали меня несколько больше.
Паника, захватившая мой разум на несколько секунд, кажется, заставила щеки учительницы покраснеть. Но я быстро взял себя в руки и решил доиграть за нее. Благо за последние сутки уже научился.
— Что это с ним? — спрашиваю я встревоженным голосом учительницы и окидываю взглядом учеников.
Все мои одноклассники медленно поднимаются со своих мест. Встают даже те, кто не хотел. Просто потому, что другие загораживают им обзор.
— Парфенов! А ну-ка быстро принеси сюда стул! — приказываю я, даже не сомневаясь в своем выборе.
Уже через несколько мгновений Кипяток тащит старый советский стул и ставит его так, чтобы я мог усадить собственное тело.
— А теперь принеси стакан воды, с моего стола.
Интересно получается. Я могу говорить за другого человека, двигаться и даже не уступать собственного тела взамен. Судя по всему, моя тушка сейчас просто находится в трансе и ждет возвращения пилота. Черт возьми…Сколько возможностей с этой способностью у меня открывается… Надо будет прочесть в правилах, запрещено ли это? Нет. Конечно, запрещено. Но знает ли кто-нибудь об этой моей маленькой способности?
Парфенов принес стакан. Я набрал полный рот и брызнул себе в лицо. Эффекта нет.
— Парфенов, — сказал я строгим голосом учительницы. — И Антропов. Вы оба. Несите Костю в медпункт. Сейчас же.
Я едва успел схватить себя за руку, чтобы помочь аристократам аккуратно взять меня, как в этот же миг «связь» оборвалась. Все что было — встревоженные голоса школьников, мельтешение Кипятка и Антропова, взгромождающих мои руки на свои плечи, звучащий из коридора звонок на перемену — все это в один момент накрылось кромешной тьмой.
— Нашатырь поможет, — слышу женский голос, сквозь сон.
В нос бьет сильный запах нашатырного спирта, что заставляет меня открыть глаза и поморщиться.
Лежу на кушетке. Надо мной белый потолок. Справа стоит медсестра и держит в руке вонючую ватку. Рядом топчется Анна Михайловна и грызет ногти, покрытые вульгарным красным лаком.
— Наконец-то! — облегченно выдыхает она.
— Как себя чувствуешь, Костя? — добавляет Светлана Викторовна. Школьный медик. Молодая блондинка с щербинкой между зубов.
— Голова кружится, — отвечаю я, тоже перепугавшись за собственное состояние.
Нос что-то щекочет. Тяну руку, но медсестра тут же останавливает ее.
— Подожди пока. Там вата. Кровь должна остановиться.
Кровь?! Черт… А откат у этой способности убийственный. В прямом смысле этого слова.
— Что произошло? — спросила медсестра у Анны Михайловны, как только поставила мне градусник.
— Не понимаю, — ответил учитель по Порталогии. — Он как пришел на урок, так начал вести себя странно. А потом мы во время короткого контакта с разрывом… Да я и сама не помню. Все так быстро произошло. Стоял совершенно нормальный, а как завесы коснулся все. Помню только как мальчики его уносят, и мы бежим к вам.
Значит память все-таки отшибает. Это даже хорошо. Никто меня не прижмет за то, что я в тело учительницы залазил. Нетрадиционным способом.
— А ты, Костя? Можешь что-нибудь добавить?
Я пожал плечами.
— Все так и было, Светлана Викторовна.
Медсестра надевает мне на руку прибор и меряет давление. Спустя несколько секунд вынимает из ушей стетоскоп и пристально смотрит на меня.
— Что думаете? — нетерпеливо спрашивает Анна Михайловна.
— Надо на обследование. Сейчас даже не возьмусь сказать. Возможно, это последствия вчерашней драки, как и предположил директор.
Ясно. Глеб Ростиславович тут уже побывал. Тем лучше. Может спишут все на то, что я головой сильно ударился?
— Понаблюдать надо, — говорит фельдшер. — Костя, я сегодня тебе справку выпишу, на освобождение от учебы. Иди домой и отдохни. Маме твоей сейчас позвоню и все объясню.
— Нет, — возразил я и добавил: — Мать сегодня уже с утра пьет. Вы лучше мне расскажите, а я передам. Ей или сестре.
Светлана Викторовна посмотрела на меня с сочувствием, а затем кивнула и ответила:
— Если почувствуешь себя не важно — голова закружится, тошнота, жидкий стул, сразу в скорую звоните. И, конечно, завтра лучше в больницу на прием записаться. Пусть проверят реакцию на контакт с завесой. Это тоже может быть. Давай градусник.
Я вынул из подмышки мировой ртутный прибор и протянул блондинке в белом халате.
— Температуры нет. Хм.
Прозвенел длинный звонок и топот сотен учеников тут же пронесся по коридору.
— У меня уже урок начинается, — немного робко произнесла Анна Михайловна. — Я тогда пойду…если уже не нужна?
— Да, конечно, — встрепенулась, погруженная в свои мысли медсестра и прошла за свой стол.
Она выписала мне справку об освобождении от учебы на этот день, наказала что делать в случае ухудшения здоровья, и отпустила.
