скорости, не тормозя? – Борис Ефимович, подцепив девушку под локоток, повел ее дальше. – Вот тут, видите, он вильнул в сторону? Вы смотрели? Фото сделали?
Эксперт поспешила исправиться.
– Теперь да.
– Очень хорошо, – похвалил он. – А ну-ка, Настя, отвечайте быстро, не раздумывая. Тип дорожного покрытия?
– Асфальт.
– Состояние проезжей части?
– Мокрое.
– Имеется ли уклон?
– Трудно сказать.
– Пара пустяков! – заявил Симак. – Куда вода стекает? Смотрите-ка, какой поток по желобку. Вот и отмечайте направление, угол. Выбоины, ямы, предметы, затрудняющие движение?
– Отсутствуют, новая дорога.
– Да, все новенькое. А вот, гляньте, какой красивый бордюр, края свежие, порезаться можно.
Эксперт подсветила фонариком, чуть не взвизгнула по-щенячьи:
– Борис Ефимович, след! Ей-богу, след!
– А вы говорите, смыло все. Фотографируйте. Вот теперь понятно, что машина налетела колесом на бордюр. Следовательно, что?
– Что?
– С учетом скорости наверняка будет поврежден диск.
– Не слишком смелое предположение?
– Это версия, Настенька, нельзя от нее отмахиваться. Помялся капот, наверняка поцарапана и решетка радиатора. В сам радиатор нередко осколки попадают. А самое ценное… что?
– Что же?
– Повреждения передней части легче бросаются в глаза.
– В самом деле.
– Молодец, Настя! – одобрил Борис Ефимович. – Под таким ливнем, в таких условиях, а ведь нашли улику, которая поможет в поиске. А между прочим, что скажете про отпечатки протекторов?
Приободрившаяся было эксперт увяла:
– Шины как шины.
Тут Симак впервые позволил себе огорчиться:
– Как же так, Настя? Это же «Победа».
– Как…
– Неужели непонятно? Ну а хотя бы тормозила машина?
– Не тормозила…
– Хотя бы это хорошо, – одобрил Симак и что-то хотел добавить, но глянул на часы и заторопился. – Давай еще раз обзорное фото, детальное, бордюрчик еще раз.
– Вы, товарищ медик, снова не своим делом занимаетесь, – оказалось, что старший группы муровский капитан, продрогнув и промокнув, решил примкнуть к этому выездному семинару.
– Почему ж не своим? – удивился медик, вполне дружелюбно. – Пострадавшего я осмотрел, передал с рук на руки бригаде скорой, почему бы мне не оказать содействие?
– Потому что я возглавляю группу, – прервал Симака муровский капитан, сгоняя складки под ремнем назад и выставляя подбородок, – и по этой причине я должен проконтролировать, чтобы все было сделано!
Симак полюбопытствовал:
– А позвольте узнать, к каким выводам вы пришли? Хотя бы предварительно.
– К каким еще выводам? Разводите дедукцию, когда и так все понятно.
– Что именно? Просветите.
– Имеет место наезд по вине пешехода. Переход улицы в неположенном месте, в условиях ограниченной видимости. Пятница, вечер, гражданин наверняка нетрезв. Темно, водитель его не сразу увидел. Возможно, тормоза отказали.
Симак скромно подтвердил:
– Да, тормозного пути нет. Логично. Странно только, зная, что машина не в порядке, гнать по скользкой дороге, не пытаясь тормозить, выключив фары, не подавая сигналов.
– Может, и сам водитель был пьян, – не сдавался муровский капитан.
– …и при этом объехал выбежавшего на дорогу пешехода. Быстро среагировал для пьяного.
Начальник наконец взбеленился:
– Товарищ Симак, ваше дело – медицина. Вы закончили с этим вопросом?
– Так точно.
– Тогда отправляемся в отделение. Так. Где автобус?
– Не могу знать.
– Странно. Тогда пешком. Вы со мной или предпочтете возвращаться в центр на электричке?
– Нет-нет, мы с вами, – успокоил Симак, незаметно пожимая руку Насте, – слушаем и повинуемся. Вы же дорогу знаете?
Глава 6
Сначала в отделении было многолюдно. Однако по мере того, как успокаивались нервы и задавались вопросы, настоящих свидетелей оказалось немного: сам Николай Игоревич Пожарский, Тихонов Евгений Петрович, его товарищ Золотницкий Владимир Алексеевич, военврач, гражданка Симонова Екатерина Павловна, которая возвращалась из центра и очень спешила, поэтому перемещалась быстрее основной части пассажиров, сошедших на станции.
Еще двое – отец с сыном Муравьевы, ехавшие на встречной электричке, из области, сразу заявили, что прибыли уже после происшествия, видели лишь, как в сторону области летела машина. В общем, получалось как всегда: свидетелями себя именуют многие, а на поверку сказать что-то стоящее никто не в состоянии. Муравьев-старший попросил:
– Вы уж нас первыми отпустите, а то мама у нас сердечница. Николай Николаевич, вы-то понимаете.
Сорокин, выкладывая перед ними бумагу, заверил:
– Конечно. Просто напишите, что видели – и свободны.
Симонова немедленно присоединилась:
– И меня, Николай Николаевич, отпустите. Я и так домой спешила, а вот оно как обернулось.
– Для всех неважно обернулось, – подтвердил Сорокин и все-таки приказал:
– Акимов, опросите гражданку в первую очередь.
Услыхав это, неугомонная Тихонова повела своим покрасневшим ушком, в котором качались блестящие сережки, а потом и взвилась под потолок. Правда, на этот раз муж прервал ее даже сурово, учитывая его деликатность и мягкотелость:
– Мурочка, порядок один для всех.
Она бушевала:
– Если один для всех, почему бы нас не опросить первыми?!
Сорокин охотно разъяснил:
– Гражданка Тихонова, вопрос о целесообразности допроса и очередности такового решаю я как ответственный за работу отделения. Доступно объяснил?
О, непривычна она к такому обращению, аж передернуло. Заботливый Золотницкий немедленно осведомился:
– Мария Антоновна, вы замерзли?
– Нет! – вскинулась Мурочка.
– Вот и отлично, – Сорокин ушел в кабинет, пригласив с собой Кольку.
Акимов, получив от Муравьевых объяснения, убедился, что мужики ни капли не солгали – и с чего им было лгать? В самом деле, ничего не видели, исключая то, что машина была «точно не черной».
– А номер, цвет номера не заметили? – спросил Сергей.
Сын, подумав, почти уверенно сообщил, что как раз номер был черный.
Отец согласился:
– Пожалуй, да.
На этом пришлось закончить, более Муравьевы ничего определенного сказать не могли. Гражданка Симонова показала, что возвращалась из центра и очень спешила по домашнему делу, поэтому очень быстро догнала Пожарского. Ну, почти догнала, поскольку он спешил еще больше.
– Почему вы так решили? – уточнил Сергей.
Женщина пояснила:
– Он опередил меня довольно сильно. Как-то очень ускорил шаг, чуть не на бег перешел, и все время поглядывал на часы.
– Наверное, увидел сына?
– Кольку-то? Не могу сказать, лично я его не разглядела. Но Игорь Пантелеевич на проезжую часть, знаете, прям выскочил.
– Вы не видели, откуда взялась машина?
Симонова, подумав, заявила, что машина умчалась в сторону области.
– Вот как. А появилась откуда? От жилых домов, или из дачного поселка?
– Знаете, откуда ни возьмись. А удар такой был, что ужас. Игорь Пантелеевич аж подлетел и покатился кубарем.
– Цвет машины не заметили?
– Вроде бы блестящая, мне показалось, что серебристая.
– Номерной знак не запомнили?
– Это я точно помню – черный. И номер… вроде бы, знаете, заканчивался на единицу. Да-да, восемьдесят один!
– Точно ли?
Женщина призналась, что почти уверена:
– Но вы лучше не пишите восьмерку, а вот единицу отметьте.
– Марку машины не припоминаете?
Симонова лишь
