же гражданским становится более-менее понятной. Эпидемия! Ну конечно, именно из-за неё люди Альянса и должны активизировать систему «Карантин».
— Система «Карантин» настроена на какую-то инфекцию? — Монарро усомнился. — Нет, скорее, просто на живое.
— Ой, много ли мы понимаем в этих ксенотехнологиях, — вздохнул Эстебан. — Сам Альянс может не знать, чем пользуется.
— Но, так или иначе, действия десантуры теперь понятны, — сказал орудиец Ферабундо.
— Да ничерта не понятны! — рассердился Гонсалес за свою медицинскую этику. — Если случилась эпидемия, людей надо лечить, а не истреблять как её носителей! Если болезнь на сегодняшний день неизлечима, то — по возможности, законсервировать ситуацию — до новых успехов науки, либо до момента, когда эпидемия пройдёт сама. Система «Карантин» в эту логику вписывается. Но действия Домби и его подчинённых — нет!
— У Альянса собственная этика, — вздохнул Альварес.
— Точно! — подтвердил стрелок Чинчес. — Раковые опухоли Альянс удаляет сразу. Хирургически.
— Можно и мне сказать? — попросился стажёр Родригес.
— Да говори уже, кто не даёт? — Альварес насмешливо улыбнулся.
— Я думаю так. Те задачи, которые поставлены космодесанту, не обязательно соответствуют действительности.
— То есть? — остро вскинулся Чинчес.
— Отнюдь не факт, что на станции эпидемия. Более того, неизвестно, в самом ли деле случилась эпидемия и на планете Эр-Мангали.
— Хорошо, — заинтересовался Кастелло, — но зачем им себе же врать?
— Чтобы горнодобывающую планету превратить в каторжную. Если над нею развёрнута система «Карантин», исключается сама мысль о побеге.
— А на станции?
— Тоже легко понять. Альянсу, например, нужно убить людей, которые, предположим, слишком много знают, или мешают ему каким-либо другим способом. Что говорит Альянс майору Домби? Истребить всех замешанных в том-то и в том-то? Нет, это сделает свидетелем уже самого майора. А вот если ему сказать, что станция инфицирована, тогда чем заняты гориллы? Проводят дезинфекцию и никого из людей ни о чём не спрашивают. Да и морально намного легче уничтожать опасно инфицированные организмы, чем — просто людей…
— Для солдат Альянса это уже давно несущественная разница, — прервал Родригеса Чинчес, и стажёр понял, что говорил несколько дольше, чем следовало. Эх, надо было сперва выделить главную мысль…
Родригес поневоле замолчал и смешался. Увы, беседа в кают-компании снова ушла в то русло, в котором наличие эпидемии на станции принималось за истину в последней инстанции. Почему он выступил так неубедительно? Хотя, с другой стороны, зачем ему продвигать идею, что эпидемии нет?
Предчувствие? Предчувствие не аргумент.
У Родригеса не было сильных аргументов, чтобы вторично встревать в общую дискуссию. Повторить уже звучавшие другими, более убедительными словами? Нет, это путь к тому, что тебя и вовсе слышать перестанут.
Коммодор Гуттиэрес внимательно выслушивал всех, время от времени кивая — впрочем, как вскоре догадался Родригес, кивки адресовались не высказываниям членов экипажа, а ходу собственных мыслей.
Эпидемию обсуждали, пока на экране не взорвался прикреплённый к системе «Карантин» Жилой модуль.
— Радикально! — оценил Эстебан.
8
Всё время, пока в кают-компании шла дискуссия об инфекциях, Алонсо в рубке занимался по-настоящему важным делом: пытался наладить связь с Гаррисом и Трентоном. Парни внезапно замолчали. Напрашивалось опасение, не поймали ли их гориллы.
Лишь после взрыва Жилого модуля Гаррис первым вышел на связь. Алонсо, уже не спрашивая, вывел его голос в кают-компанию.
— Жилого модуля больше нет.
— Да. Мы видим, — мрачно кивнул Гуттиэрес.
— Десант начал облаву по всем модулям системы, где сохранился воздух. Боюсь, уже накрыли почти всех, кто пытался бежать. Наше прошлое место тоже рассекретили…
— Как вы спаслись?
— Забрались в подсобку. Нашли там гермокостюмы. Ну а теперь заперлись в отсеке, изначально непригодном для жизни. Здесь нас точно не вычислят.
— Что вы знаете об инфекции на станции?
— Инфекции? — Гарриса это слово явно поставило в тупик.
— Впервые слышим, — сказал и Трентон.
— Майор Домби, который ведёт десантников, сказал, что на станции эпидемия, перекинувшаяся с планеты Эр-Мангали.
— Врёт, — определил Гаррис.
— Пытается оправдать свои преступные действия, — пояснил Трентон. — С планетой Эр-Мангали ни наша смена, ни все предыдущие, ни разу не контактировали. Откуда же взяться инфекции?
— Так и думал, — закрыл тему коммодор. — Остался один вопрос. Перед тем, как расстрелять ваше начальство в зале совещаний, Домби распорядился куда-то вывести Уотерфилда и ещё двенадцатерых. Что вы думаете на сей счёт?
— Они пошли к Пусковому модулю, — с уверенностью объявил Трентон.
— Почему вы так решили.
— Двенадцать человек. Они нужны для запуска системы «Карантин».
— Целых двенадцать? В чём смысл такого количества?
— Там пульт по-особому устроен. В нём двенадцать ячеек для операторов-статистов. Такова ксенотехнология. Доискиваться земного смысла бесполезно.
— Ладно, там увидим, — коммодор согласился повременить с разгадкой. — Гаррис, ваше переносное оборудование позволяет вывести оттуда картинку?
— Из Пускового модуля? Да. Без труда.
Спустя несколько секунд кают-компания вновь узрела старых знакомых — Домби с Уотерфилдом. Оба стояли у какого-то глубоко ксенотехнологичного пультового столба, испещрённого гроздями мигающих лампочек и экранов старого, ещё доголографического образца. В центре одного из экранов располагалась планета. Наверное, Эр-Мангали.
В глубине помещения находился ещё один столб с лампочками, намного шире первого. У подножия этого столба можно было заметить ниши с операторскими креслами. На креслах сидели какие-то люди — очень недобровольно сидели, судя по запястьям, примотанным жгутом к подлокотникам. Не оставалось малейшего сомнения — это те двенадцать.
— Что это? — охнул доктор Гонсалес. — Никак, человеческие жертвоприношения?
И действительно, очень напоминало.
9
— Может, попросить Гарриса переключить связь на двустороннюю? — предложил Алонсо.
— Зачем?
Монарро подсказал:
— Объяснить, что включение системы «Карантин» сделает его же самого пленником прилегающей к планете области пространства.
— Не вижу смысла, — возразил коммодор. — Домби всё равно выполнит принятую им задачу, что бы мы ему ни сказали.
— Тем более, — мрачно усмехнулся пилот Мадейрос, — ему явно согреет душу тот факт, что и наш «Антарес» окажется в плену.
— Глупо, что вовремя не улетели, — вздохнул Монарро.
— Глупо, что полетели сюда, — фыркнул Альварес.
— Тихо! — приказал коммодор.
Родригес подумал, что сейчас всем будет разъяснено, что не полететь на Эр-Мангали вообще означает немотивированное невыполнение приказа, а «вовремя» улететь — отказ от попытки спасти хоть кого-то из смены, за которой «Антарес» формально послан. Однако коммодор не стал повторять этих самоочевидных банальностей. Он призвал к тишине, чтобы лучше слышать происходящее там, на станции.
Между Домби и Уотерфилдом тоже шёл диалог. И надо же: в нём фигурировала тема эпидемии. Кажется, бывший начальник бывшей смены вдруг догадался, к чему идёт. Он запоздало пытался выторговать хоть бы свою жизнь, да где там! Дезинфекция не знает исключений.
Гаррис, а может, Алонсо, прибавил громкости.
— …Уотерфилд, вводи уже свой долбаный код! — тут же рявкнул майор на всю кают-компанию.
