обратно.
– Это не… Адам!
Ника хватается за мою ладонь, крепко сжимает. Будто пытается устоять на ногах, когда понимает, что я сделал. Кого именно я привез в наш дом, и что это значит.
Никаких сомнений, что теперь пташка будет куда сговорчивее.
Глава 8. Ника
Адам.
Я часто моргаю, хочется протереть глаза и проверить, не подводит ли меня зрении. Саид же не мог… Ну конечно он мог! Самодовольно усмехается теперь, наблюдает за моей реакции.
А я ничего не могу сказать, только рассматриваю мальчишку. Изменился, будто несколько лет не виделись. Вытянулся, волосы чуть отросли и потемнели. Только всё так же смотрит волком на всех, кто в комнате.
Мне хочется броситься к ребенку, прижать к себе. Быстро-быстро успокоить и сделать так, чтобы Саид никогда к нему не приближался. Не пугал своей военной стойкой.
Но Адам особенный мальчик, нельзя его пугать. Поэтому подбираюсь медленно, шаг за шагом, приветливо улыбаясь. Чтобы вспомнил меня, не плакал из-за страха.
– Привет.
Машу ладонью, а сердце внутри чечетку выплясывает. Удар за ударом, без передышек. Оглушает, сворачивает нервы. Поджигает всё одной простой мыслью.
Адам здесь.
Саид привез его. Зачем? Контролировать меня, угрожать? Оба варианта, скорее всего. Нашел идеальный вариант, как пресечь все попытки сбежать. Ведь теперь я никуда не денусь.
Когда-то мужчина говорил, что никогда не стал бы трогать мою маму, чтобы вернуть или найти меня. Благородно, почти что. Но ведь за Адама он ничего не обещал.
И теперь я в ловушке.
– Привет, - мальчишка не смотрит мне в глаза, разглядывает пол. – Тебя не было. Ты меня бросила.
– Нет. Нет, конечно, нет. Мне нужно было уехать, но теперь ты здесь… И всё хорошо. Ты не устал?
– Хм, - Адам хмурится, а после качает головой. – Я спал и ел. Я молодец?
– Молодец.
Вся ситуация пропитана неловкостью и какой-то… несуразицей. Не могу поверить, что мужчина действительно пошел на это. Притащил ребенка из другой страны. И что мне теперь делать?
Как справиться со всем?
Черт. Как оградить Адама от полной разрухи, которая происходит вокруг?
– Ты тут, - мальчишка серьезно кивает, а после прижимается ко мне. – Ты снова тут. Мы будем играть?
– Чуть позже.
– Я хочу сейчас. Я не устал!
– Я устала.
– Но… Ладно.
Адам удивительно быстро соглашается. Не знаю, изменилось что-то за эти пару недель или он чувствует моё состояние, но я очень благодарна мальчишке за то, что он соглашается и не спорить.
Я никогда не могла точно предсказать поведение Адама. Слишком сложный ребенок, со своим необычным поведением. А у меня не было опыты работы с такими детьми, только с этим мальчиком. Покорил меня с первого взгляда, заставил задержаться в городе дольше.
Через что я и попалась Саиду.
– Адам, нам пора, - женщина, которую я раньше не замечала, пытается взять мальчика за руку. – Пошли.
– Нет! Я не уйду от Ники. Мы должны играть и пить чай.
– Иди, - прошу, видя, что Саид начинает злиться. Хмурится сильнее, желваки проступают на его висках. – Мы скоро увидимся.
– Нет! Ты снова уйдешь.
– Не уйду. Обещаю. Иди с… ней, а потом мы вместе попьем чай и сыграем в шахматы, хорошо?
Малыш неуверенно кивает, прижимает к себе мягкую игрушку. Выглядит потерянным, когда его уводят. И у меня душа разрывается от этого. От страха, что будет только хуже. Адаму нужно особое отношение, а не незнакомка, которая таскает его по доме.
Обхватываю себя руками, стараясь успокоиться. Дрожь проноситься по телу, сковывает. Не могу посмотреть на Саида, страшно прочитать на его лице приговор.
Но мужчина молчит, делая только хуже. В голове миллион разговоров, каждый жесток и сложный. Я сразу знаю, что проиграю всё. Хаджиев нашел идеальное оружие против меня.
– Что ты хочешь? – выдыхаю в итоге, сглатываю вязкую слюну. – Чего ты хочешь, Саид?
– Решила торговаться? С чего бы?
– Ты знаешь! Ты прекрасно знал, что я начну, как только увижу Адама! Поэтому просто скажи, что тебе нужно? Я сделаю, только не трогай ребенка и не причиняй ему боль. Я… Я сделаю.
Клетка захлопывается.
Саид в очередной раз выигрывает.
Я жду смеха или незамедлительных требований. Но Хаджиев молчит. Внимательно рассматривает меня, черты его лица становятся ещё более острыми. Сплошной гнев, который так легко читается на его лице.
Или это я так изучила мужчину, что знаю его эмоции? Как едва подрагивает верхняя губа, лишь уголок. И я уже понимаю, что ничего хорошего меня не ждет.
– Чего ты хочешь, Саид?
– Ты не шутишь, - мужчина усмехается, а словно лезвием ведет по ребрам. Зловещий звук, не хороший. – Интересно, Ника, кем ты меня считаешь?
– Я… Тобой? О чём ты?
– Ты действительно считаешь, что я могу причинить боль ребенку? Сколько ему там, пять? Шесть? И что в твоей голове? Я просто запру его в подвале и буду пытать? Просвети меня, пташка, каким чудовищем ты меня видишь?
– А ты – нет? Ты приставил пистолет к моей голове! Зная, что я беременна. Ты угрожал мне!
Я хотела бы быть смелой. Достаточно, чтобы открыто высказать мужчине всё, что меня злит и раздражает. Или сохранить нейтральный тон, пусть не надеется, что смог задеть.
Но на деле я звучу обижено, голос подрагивает от разочарований. Он наставил на меня оружие! Так, словно это в порядке вещей, словно со мной можно так поступать. Таскать за собой, грубить, а после позволять всяким сидеть на его коленях?
Стискиваю зубы, выдыхаю. Это уже лишнее. То, что Саид был с другой, не должно меня трогать, не имеет значения. Пусть катиться к своим девкам, только меня отпустит.
– Я не трогаю детей, Ника, - чеканит, словно я нанесла ему смертельное оскорбление. – Никогда так не поступал и не планирую впредь.
– И Адам оказался здесь случайно? Не как предмет шантажа?
– Максимум, что я сделаю, отправлю пацана подальше.
– Так нельзя! Он ведь ребенок, он привязывается к людям. И у него свои особенности, ему нужна стабильность.
– Именно поэтому ты, пташка, будешь вести себя прилично, - делаю шаг назад, когда Саид приближается. Медленно, словно в клетку загоняя. Наслаждается моментом, растягивает его. – Будь хорошей девочкой и не создавай проблем. И тогда Адам будет здесь, с
