исключено.
— Он сам сказал.
— Не может быть, Алиса, — все так же уверенно повторяет она. — Он не мог знать о существовании Тимура…
— Но тем не менее, — усмехаюсь я всеми силами пытаясь изгнать из голоса горечь. — Он сказал, что знал еще шесть лет назад, но ему было наплевать.
— Но…, но он же, — подруга от волнения начинает даже заикаться. — Но он говорил что у него нет детей. Так искренне!
— Тебе? Ты с ним общалась? — теперь настала моя очередь округлять глаза. Хотя чему я удивляюсь? Скалаев давно был запретной темой в наших разговорах и вполне логично, что они с Аленой могли пересекаться. Это мы с Маратом оказались в разных кругах, Алена же продолжала вращаться в прежних, даже несмотря на то что в Москве появлялась лишь раз в пару месяцев.
Когда наши отношения с Маратом зашли в окончательный тупик, подруга предложила мне перевестись в Питер, даже нашла нам подходящий университет и сама уладила все вопросы с документами. Но за неделю до переезда я узнала, что беременна. Отец ребенка даже не захотел меня выслушать, а мой собственный сразу же отправил “решать проблему”. Алена уехала в Питер, а я осталась совсем одна.
Поначалу у меня было эгоистичное желание рассказать подруге о беременности, я была уверена, что она меня не бросит и останется в Москве… но для нее это бы значило испортить отношения с родителями и идти на попятную в деканат, дубовой дверью которого она громко хлопнула, забирая документы. Решение оставить ребенка было моим, а значит было бы несправедливо ожидать от нее готовности изменить свою жизнь.
А я еще я трусливо боялась, что если она узнает о малыше, то тоже начнет меня отговаривать от решения рожать. Мне тогда казалось, что никто не в состоянии понять меня и мои проблемы. Весь мир был против меня.
Когда я сообщила ей, что передумала и никуда не поеду, Алена обиделась и даже разозлилась. Я была уверена, что в тот день потеряла последнего близкого человека. Но в отличие от моего отца и Марата, она была не такой категоричной, и уже через некоторое время она сама написала мне. Поначалу наше общение все еще было натянутым, но со временем мы снова сблизились и когда я ей, наконец-то, рассказала про Тимура… я впервые видела чтобы человек одновременно хотел меня придушить и расцеловать.
С тех пор она не раз предлагала мне помощь, но я упорно заверяла ее в том, что прекрасно справляюсь и сама. Я выжила без денег отца, а значит и ее деньги мне не нужны. Но каждый раз когда она прилетает в Москву, Тимур обзаводится очередной дорогущей игрушкой от любимой тети Алены.
— Когда ты его видела? — на удивление мой голос звучит довольно ровно.
— В прошлом году, — задумчиво говорит. — Нет, два года назад. Ольга как раз была беременна. Поэтому о детях и заговорили.
Ольга была сестрой Андрея Крылова, мужа Алены. Хотя, на тот момент, получается, они еще не были женаты. Именно в ее агентство “На крыльях” я планировала перевести всех маркетологов МиКрейта. Ольга к моей идее отнеслась с большим энтузиазмом и пообещала лично помочь им побыстрее влиться в новую среду.
— Они со Скалаевым знакомы, оказывается. Работали вместе над каким-то проектом. У нее тогда живот уже был… огого, — она смешно разводит руками, дабы показать, что Оля была беременна как минимум тройней, хотя я знаю, что малыш у нее один. — В общем, трудно не заметить. Ну он типа ее поздравил, зашла речь о детях. С нами еще Маша Свирглова была, может помнишь? Брат ее на курс младше нас учился. Она и спросила у Марата есть ли у него дети.
— И он, конечно, сказал, что нет и все ему поверили. Ну а что ему говорить? Да, у меня есть сын, но я его ни разу не видел и вообще, мне наплевать? Разумеется, он на людях ни за что не признается, что в курсе о ребенке.
— Да нет, — задумчиво произносит подруга. — Дело даже не в том, что он сказал, а в том как… Вот честно, Алис… Ты знаешь как я к нему отношусь, но даже мне его голос тогда таким грустным показался, что я реально едва сдержалась чтобы не рассказать ему правду.
Видя мое выражение лица, она тут же начинает махать руками и нечаянно задевает погремушку на коляске. Маша тут же возмущается такому безобразию и Алена вытаскивает ее из коляски.
— Давай я подержу, — предлагаю я и тут же утыкаюсь носом в сладко пахнущую головку. Маруся порывается возмутиться такому вмешательству, но в следующий момент передумывает и запускает свою пятерню в мои волосы. Тянет их на себя, мнет и, кажется, решает взять пару пучков на память о любимой тете. Я перевожу веселый взгляд на Алену, но вместо умиления вижу в ее глазах слезы.
— Эй, ты чего? Все нормально. Я знаю, что ты бы никогда не рассказала Марату.
— Конечно, не рассказала бы. Я это к тому, что если даже я поверила в его искренность, а ты знаешь как я к нему отношусь, то значит он точно не притворялся…
— А ревешь-то чего тогда? — продолжаю допытываться и одновременно пытаюсь забрать свои волосы у малышки.
— Ничего, — плачет эта окситоциновая дурочка. — Просто я так обрадовалась, когда ты взяла Марусю, так устала сегодня, она реально пол ночи не спала. Опять, видимо, зубы режутся… Так у меня утром ее свекровь забрала и я смогла доспать нормально, а в Питере у меня няня есть, да и Андрей мне всегда помогает когда дома… А ты ведь была совсем одна. Как ты все это пережила? Зубы, колики, бессонные ночи.
На этом моменте подруга уже рыдает в голос и на нас начинают оборачиваться мамочки на соседней скамейке.
— Умолкни, болезная, — смеюсь и пытаюсь обнять ее с малышкой на руках. — Ну чего ты опять начинаешь-то? У меня была Саяра… и у меня просто не было другого выбора.
Глава 12
На этот раз Марат звонит сам, видимо, решил что негоже просить помощницу назначать фиктивное свидание с будущей фиктивной женой.
Но что-то мне подсказывает, что реши Скалаев заказать пиццу, и то потратил бы на
