безответственность высших этажей пирамиды, отсутствие каких бы то ни было приводных ремней «обратной связи», скрытые от посторонних глаз и, как правило, никак не связываемые с результатами работы предприятий и организаций формы поощрения. Глубоко укоренились сугубо административный взгляд на экономические проблемы, почти религиозная вера в организацию, нежелание и неумение видеть, что силой, давлением, призывом и понуканиями в экономике никогда ничего путного не сделаешь.
Понятие «почти религиозная вера» употреблено здесь в негативном смысле, как синоним слепой веры, которая до добра не доводит. В этом же смысле мы часто говорим о «религиозном экстремизме», имея в виду, конечно, не религии как таковые, а использование религиозной фразеологии для оправдания преступлений, совершаемых со ссылкой на «единственно правильное» мировоззрение. Исходя из этого факта, Николай Петрович безоговорочно поддержал создание Центра по изучению проблем религии и общества. Создание более чем своевременное, учитывая выдвижение религиозного фактора на одно из первых мест в ряду средств, провоцирующих обострение международной напряженности инициаторами новой холодной, а в перспективе и «горячей» войны.
Первой акцией Центра, необычной для института системы РАН, стало участие в миротворческом проекте «Иконы в космосе», задуманном как призыв к миру в Югославии, и Николай Петрович согласился выступить одним из его попечителей. Речь шла о двух изображениях святой Анастасии — реальной исторической личности, молодой римской патрицианки (281–304), которая поддерживала христиан, отказывавшихся брать в руки оружие, и приняла мученическую смерть на стыке нынешних Сербии, Хорватии и Словении. Иконы были освящены Патриархом Московским и всея Руси и Папой Римским и с согласия первого президента РФ и Центра управления полетами доставлены на международную космическую станцию «Мир». За семь месяцев полета они совершили вместе со станцией и ее интернациональным экипажем более 3000 оборотов вокруг планеты, после чего были возвращены на землю и при содействии ЮНЕСКО провезены по Европе. Презентация икон в Москве была проведена в нашем институте.
Второй, так же по-своему необычной, инициативой Центра оказался семинар о сосуществовании науки и религии в современном мире. Он собрал многочисленную аудиторию. В наш актовый зал пришли три действительных члена РАН и целая когорта профессоров, докторов и кандидатов наук, людей верующих и неверующих, и вместе с ними — профессиональные служители культа. Николай Петрович внимательно слушал всех выступающих, но сам слова не брал. Он лишь иронически улыбнулся, когда православный священник Даниил Сысуев, полемизируя с академиком Гинзбургом, на полном серьезе заявил, что «наука была, есть и всегда будет служанкой богословия». Никто тогда не мог себе представить, что этого человека, выходца из среды кряшен — волжских татар, крещенных государственной церковью после покорения Иваном Грозным Казани, ждет смерть от рук террориста-мусульманина.
Выступление Н. П. Шмелёва на нашем следующем форуме прозвучало как своего рода исповедь: «На сей раз здесь нет лауреата Нобелевской премии академика Виталия Гинзбурга, который, к сожалению, сейчас находится в больнице. Он позиционирует себя как атеист, но при этом признает, что завидует тем, кто обладает даром чистой, незамутненной и искренней веры. Сам я, может быть, не такой уж и атеист, но хорошо понимаю ощущение надежды на то, что благодать коснется и меня, что и во мне появится искренняя и чистая вера. Поиск веры и поиск Бога генетически присущи каждому человеку, но российский опыт показывает, что нельзя сбрасывать со счетов и влияние, которое оказывают на человека и его веру внешние факторы. После 1917 года „народ-богоносец“ с такой яростью крушил церкви и расправлялся со священнослужителями, что подобного „атеизма снизу“ не ожидали даже руководители пришедшего к власти богоборческого режима. Девяносто лет спустя никаких гонений на церковь нет. Однако проблема свободы религии осталась в повестке дня нашего общества, и ей угрожает уже другой противник — религиозная нетерпимость».
Обращение к участникам очередной встречи ученых-религиоведов со служителями религиозных культов директор института начал и завершил выдержками из 1-го послания святого апостола Павла к Фессалоникийцам. Сначала напомнив знаменитое предостережение апостола: «Ибо, когда будут говорить: „Мир и безопасность“, тогда настигнет их пагуба», он добавил: «Эта цитата выбрана мной не случайно. Думается, она в самой сжатой форме отражает то настроение, в каком российский человек в массе своей жил (и живет) вот уже как минимум пять поколений подряд, с начала ХХ века и по сегодняшний день. Вряд ли какой еще народ в истории пережил всего за сто лет столько кровавых войн и не менее кровавых революций, не говоря уже о массовых, тотальных голодовках. Естественно, при подобном, скажем так, наследии из двух главных возможных сценариев развития России — пессимистического и оптимистического — первым приходит в голову именно пессимистический». А завершая выступление, привел другую цитату из того же документа: «Вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас как тать. Ибо все вы — сыны света и сыны дня… Посему увещевайте друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете… Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом на зло; но всегда ищите добра и друг другу и всем».
Ни минуты не колеблясь, в один из острых моментов развернувшейся в обществе дискуссии о характере церковно-государственных отношений Николай Петрович направил политическому руководству государства, в президиум РАН и лидерам всех наиболее крупных общин верующих аналитическую записку «Религии в России — фактор укрепления или распада государства?». В ней констатировалось, что в стране происходит постепенное сползание к конфронтации двух вступающих в конфликт идентичностей: многонациональной и многорелигиозной российской, с одной стороны, и русско-православной, ориентированной на опыт средневековой Московии, — с другой. А это чревато угрозой распада России по этноконфессиональному признаку. Чтобы избежать подобного развития событий, указывалось в записке, «потребуется направить его по пути, намеченному Конституцией РФ, законодательством и международными обязательствами нашей страны. Русская православная церковь, со своей стороны, может внести неоценимый вклад в формирование новой общероссийской культурной идентичности, ни в чем не поступаясь постулатами православия, если она будет последовательно проводить в жизнь положения собственной социальной концепции».
Николаю Петровичу нравилось, что на нашей площадке без проблем на равных встречаются представители общин, объявленных «традиционными для Святой Руси», и так называемых «новых религиозных движений», таких как мормоны, «Свидетели Иеговы», кришнаиты и сайентологи, не говоря уже об убежденных атеистах. Радовался появлению в зале мусульманского имама в чалме, раввина в кипе и буддийского ламы в ярких разноцветных одеяниях. Не скрывал удовлетворения, видя, как православный иерей и генсек конференции католических епископов России усаживались рядом друг с другом и оживленно беседовали — явно не о «канонических территориях» своих церквей, а о чем-то более приятном и в конечном итоге полезном. А в перерыве
