потерять её из виду, адреналин уже бил по вискам, руки потели, скользя по рулю. В такие моменты он не чувствовал страха, он не почувствовал бы его, даже если бы вылетел в пропасть. Что, кстати, вполне возможно. Его уже не волновало задание, сколько их ещё будет, его не волновал и Амаро. Чёртов старик! Единственное, что скрипело песком на зубах – это горечь провала. Он опоздал на пару минут, был вторым, был проигравшим.
Сзади – вопль сирен, Михаэль посмотрел в зеркало заднего вида – полицейские. Это за ним.
Пот проступил на висках, дрожь низковольтным током проходила сквозь всё его тело. Как он мог их не заметить.
Руль выбивался из рук, колёса не ощущали дороги, он сейчас разобьётся, если прибавит ещё! Чёрт возьми, он сейчас…
Вой сирен звучал ещё громче, они догоняли его. Сейчас будут стрелять или прижмут к ограждению, остановят, обыщут машину, найдут оружие, узнают, кто он, и тогда… Тюрьмы ему не избежать.
Полянский уже попрощался с целью и со своей проклятой свободой, как чёрный «Мерседес» этой девчонки стал петлять. Она тоже их испугалась, понял он. Она петляла и петляла по трассе, виляя между двух полос, как вдруг вылетела на встречку, затормозила до громкого свиста и врезалась в высокий отбойник перед встречным грузовиком. Грузовик с надписью «Fish» засвистел тормозами, попытался вырулить влево, но всё же протащил её метров пять. Полицейские, что гнались за Михаэлем, свернули к ней.
Полянский отъехал чуть дальше и остановился в дорожном кармане. Он видел, как они остановились и побежали к машине, как стучали по закрытой двери, как выбивали окно. Вскоре стекло разбилось, и дверь поддалась. Один измерил ей пульс, другой побежал к полицейской машине. «Скорую» пошёл вызвать, понял он. Когда всё утряслось, тот, что был с рацией, посмотрел в сторону Михаэля и теперь направлялся к нему.
– Вот ведь чёрт! – выругался Полянский.
Михаэль вжался в кресло, но тут же пришёл в себя. Главное – не показывать страха, что угодно, только не страх.
Полицейский подходил ближе, с каждым шагом всматриваясь в него.
Михаэль опустил стекло.
– Как водитель? Цел? – спросил он.
– Да, кажется, всё в порядке, но мы вызвали «Скорую», – крикнул ему сержант. – Вы знаете, что у вас спущены шины?
– Шины, – выдохнул Михаэль.
– Это не безопасно!
– Я как раз ехал в сервис, сержант.
– Вам лучше вызвать эвакуатор. – Полицейский указал на дымящийся «Мерседес»: – На её месте могли быть вы.
– Пожалуй, я оставлю машину здесь. – Михаэль заглушил двигатель и вытащил ключ. – Не подвезёте? – Он сам чувствовал, как наглел. Но что было делать? Не оставлять же её одну.
– Мы сейчас поедем за «Скорой», – щурился сержант, оттеняя рукой глаза от солнца, – как раз в город.
– Буду очень вам благодарен! – улыбнулся Михаэль.
Полицейский направился к месту аварии. Полянский пошёл за ним.
– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил он, и в этом не было ни грамма лукавства. Без памяти и сознания она ему была не нужна.
– Удар был не очень сильным, – не сбавлял шага патрульный, – и это настоящее чудо, что так обошлось.
«Чудо – оно и есть», – подумал Полянский, он и не рассчитывал так быстро её догнать.
Девушка без сознания лежала на руле. Вокруг её машины бегал пахнущий рыбой водитель.
– Сэр, пожалуйста, отойдите, – отстранил его полицейский.
– Я и не заметил, – тараторил полноватый мужчина в рубашке, расстегнутой до груди, – а она сразу на меня… А я сразу по тормозам!
Он бегал и тараторил, бросая бессвязно слова, вплетая их в предложения, задыхаясь и начиная по новой.
– Мы всё видели, – сказал сержант, – пожалуйста, вернитесь в машину.
Но мужчина не возвращался, а всё бормотал, бормотал…
– Как жаль, очень жаль, – присоединился к его лепетанью Полянский. Он хотел сказать что-то ещё, но подумал, что чересчур.
Девушка так и не приходила в себя. Только изредка ресницы её дрожали, как и губы, как и все её хрупкое тело.
– Мисс, мы вызвали «Скорую», – говорил с ней один полицейский.
– Я осмотрел бардачок, никаких документов, – сказал второй.
– Совсем ничего? – переспросил Полянский.
– Ваша знакомая? – покосился тот на него.
– Нет. – Полянский замолк.
Сегодня он и сам себя не узнавал. Ещё немного – и они заподозрят его.
– У нас столько туристов, – говорил сержант. – Оставляют свои паспорта в номерах, а ты потом узнавай, кто есть кто.
– А если турист потерял и память, и документы, – добавил второй, – то, считай, всё – жди, пока родственники начнут его искать.
– И никаких личных вещей? – не унимался Михаэль.
– Никаких.
«Где же эти часы?» – всматривался он в салон дорогого авто.
Когда один полицейский пошёл оформлять документы к пострадавшему водителю грузовика, а второй направился к «Скорой», Михаэль открыл бардачок.
Чёрт возьми, это не машина Майлза!
Полянский держал в руках визитку проката машин. Она приехала сразу на ней. Умно.
В бардачке – ничего, под сиденьем – тоже. Полянский набрался наглости и заглянул ей под свитер – нет, ни документов, ни часов. Куда она собралась без всего?
Девушка нервно вздохнула и попыталась открыть глаза.
Полицейский с медбратом подходил к машине.
– На кого ты работаешь? Где часы? – шептал ей на ухо Полянский. – Что тебе сказал Майлз?
Девушка опять провалилась в себя.
Полянский приложил пальцы к её тонкой шее – пульс едва проступал.
– Вы доктор? – отодвинул Михаэля медбрат.
– Да…
– Из какой больницы? – осматривал он пострадавшую.
– Я давно не практикую.
– Тогда отойдите.
Ничего страшного с ней не случилось, размышлял Михаэль. Сработали две подушки, если у неё и было сотрясение мозга, так это от них. Или от бокового удара. Если она вообще не блефует. Будь он на её месте, так точно бы блефовал. Может, она и правда в отключке, и никакого блефа здесь нет? Заистерила, потеряла дорогу, врезалась в ограждение, чуть не улетев под грузовик… Для киллера она чересчур истерична, думал он, сидя в полицейской машине, не выпуская из рук полный оружия дипломат.
Они ехали впереди «Скорой», освобождая ей путь.
Так испугаться сирен, думал он, как же она шла на дело? Неужели не профессионал? Из вещей ничего не взяла – ни денег, ни украшений. Получается, ничего не украла, а единственное, что ей было нужно – информация, как и ему. Она узнала, где эти часы, может, в какой-то ячейке, может, он дал ей код. Неужели он всё ей сказал? Конечно, сказал! Такой сумасшедшей с ножом, как не скажешь?
Все люди с оружием были для него сродни психам, но сам себя таковым он не считал. Пазлы почти что сложились в горячей голове Михаэля, лишь
