рабочему, что забился в углу. Он ремонтировал крышу когда патруль был здесь в прошлый раз, и теперь только молча хлопал глазами.
— Именем короля. — Кричал разъяренный патрульный. — Я приказываю тебе сдаться!
Но подлец продолжал отрезать преследователей от себя. Тогда представитель закона сделал отчаянный рывок а потом и прыжок. Он выбросил меч, оттолкнулся двумя ногами что есть силы, вытянул две руки над головой. Получилось. Он держался двумя руками за ее низ, но радость длилась недолго, потому как приземление нельзя было назвать удачным. Как только каблуки сапог коснулись мокрой земли, инерция сделала свое грязное дело. Стражник рухнул на спину потеряв шлем. В последний момент он зажмурился, пытаясь увести за голову летящую на него деревянную напасть. И в целом ему это удалось. Если не брать во внимание то, что левый кончик приспособления прошелся по его физиономии от левой стороны подбородка до края правой щеки. Открыв глаза мужчина увидел в закатном небе разводящего руками в стороны человека в маске. Присев на одно колено, неизвестный посмотрел уже вперед, и лежащий в грязи преследователь обернулся. Он увидел, как двое братьев по оружию вскинули арбалеты. В воздухе засвистели болты.
— Стреляйте в него! Стреляйте! — Злился патрульный еще сильнее после того, как почувствовал что-то теплое на лице. Он вскочил на обе ноги, схватил меч. Кровь мешала трезво оценивать ситуацию и препятствовала обзору. Он смахнул ее с лица, но она снова как назло лилась из треклятой черепушки. Он взял лестницу в две руки, попытался поставить ее, но ранение вынудило его бросить это дело.
— Тебе бы к лекарю. — Озабоченно произнес один из напарников. — Царапина видно серьезная.
Раненый стражник взглянул в свое отражение в луже и прорычал:
— Будь ты проклят, сукин сын! — В расплывчатом зеркале на него смотрел человек с безжалостным, диагональным разрезом вроде тех, что оставляют мечи. В воду дождем хлынули рубиновые капли. На крыше было пусто.
Грисельд перескакивал с крыши на крышу, а солнце окончательно покорилось воле пророка и мученика Луциана светоносного, скрывшись за горизонтом. Это было только на руку Черному коту. Так проще оторваться от преследования, которым, судя по всему и не пахло. С другой стороны он сбросил лестницу прямо на голову одному из них. Другие после арбалетного залпа могли подхватить инициативу первого, и все же попытаться нагнать беглеца. Только теперь сделать им это было гораздо сложнее, потому что они окажутся на его территории. И Грисельд надеялся, что у них хватит мозгов прекратить погоню. Убедившись, что опасность миновала, Монро стал аккуратно спускаться в очередной закоулок. Черепица была мокрой. Он чуть не соскользнул. Снова в Офрорке весь день хозяйничал дождь. Кот нашел уступ, поставил на него сапог. Потом еще один. Спустя пару минут он уже стоял на мягкой земле, вглядываясь в темноту цилиндрической арки. Дуга проходила под очередным строением, из печной трубы которого валил дым. Подойдя к краю изгибающегося прохода, он подпрыгнул, и резким движением схватил с него перетянутый бечевкой мешок. В укромном месте вроде этого, тайник оставался сухим, потому как над кромкой выпирающей дуги метрах в шести ввысь, его прикрывал торчащий примерно на метр край крыши. Грисельд развязал мешок, достал оттуда черный кафтан, зашел внутрь тоннеля. Переодевание заняло каких-то две минуты. Он снял с себя снаряжение из кожи, брошь с оскалившимся животным, маску. К счастью кольчужных элементов брони с собой он не брал. Не тот случай. Да и передвигаться человек в маске в большинстве своем привык налегке.
Провинциальный город королевства Табриэйн погрузился в полумрак, и в большей части каменных построек зажглось освещение. Янтарный свет прорывался сквозь завесу тьмы настолько сильно, сколь позволяли пылающие сквозь стекло свечи.
Грисельд шел по пустой центральной улице Офрорка, закинув мешок за спину. Легкие сапоги из тонкой кожи, которые Монро не так давно забрал из мастерской сапожника, совсем промокли. Вероятно это случилось во время погони. И в целом парень уже привык к подобным фокусам судьбы, но дискомфорт после очередных танцев со смертью раздражал. «Доберусь до дома, обязательно попарю ноги. Не хватало мне еще с соплями этого убийцу искать. Можно еще и кружку эля приговорить. Отличное будет завершение дня». — Рассуждал Монро. «Вот бы кто появился. Да даже тот же Гренка. Довез бы до дома, а не этот пеший путь опять. Уже третий раз. Хотя Гренка, пожалуй, нет. Последний человек, к которому я бы обратился. Это что? Стража?» — Грисельд остановился, затем крадучись прильнул к краю одного из домов уйдя в тень. Донесся отдаленный стук копыт. Топот был где-то за углом. «Неужели конный разъезд? Нельзя, нельзя. Убийства. Сумку наверняка досмотрят. С другой стороны топот редкий. Похоже лошадь одна, а в ночном разъезде минимум две. Точно одна. Слышу. Ладно». — Он снова вернулся в освещаемый участок пути, как вдруг из-за постройки показалась морда гнедой лошади. За кобылой плелась карета с пожилым стариком на борту. Извозчик придерживал одной рукой поводья, в другой он держал ярко горящий факел, что давал свет так, словно пламя перекинулось на соседний дом.
— Батюшки, Луциан меня забери. — Ворчал побелевший как мел дед с длинным носом и бородавкой на щеке. Он потянул поводья хрупкими руками веточками, останавливая транспорт:
— Мил человек, ты решил меня со свету свести, старого? Ты чего такой красивый тут в потемках бродишь?
— Заблудился я, старче. — Улыбнулся Грисельд поднимая руку. — Ты извозчик, надеюсь? Сможешь меня кое куда подбросить?
— Ну допустим занимаюсь я извозом. В карете моей место тоже есть. Если деньгами не обидишь старика, так прыгай. Аль промыслом решил заняться, то сразу предупрежу, что обмануть меня идея так себе.
— Я и не собирался. — Протянул медную монету парень. Пожилой мужчина ловко выхватил медяк, попробовал на зуб.
— Куда едем, мил человек?
— На восток. Таверна Теплый прием. Слыхал про такую?
— Слыхал, слыхал. Ты давай прыгай, но как приедем, дашь еще один. И если обманешь…
— Не обману, старче. По приезду дам два.
— Хорошо. Только смотри сразу, поедешь рядом со мной, и будешь держать источник милости. — Нахмурился кучер.
— Да понял я, понял.
— Руки уже не те, сынок. Держи священный огонь. Держи, не урони. — Передал он Грисельду факел, когда тот поднялся.
— Ну, — улыбнулся возница, — в добрый путь.
Карета двинулась, рассеивая мглу.
— Я сам отсюда, но много где успел пожить. Ты когда нибудь бывал на севере?
— Бывал. От чего ж нет. — Бросил Грисельд.
— Да не-ет, мил человек. Я про крайний север. Там где царствует покой. — С неприкрытым удовольствием говорил пожилой мужчина.
— Нет. Ну
