чтобы она смогла закрыть все долги перед банком. Ефим за руль садиться не хотел и предпочел вложиться в строительство дома. Мы сняли пять квартир-апартаментов в элитной высотке, которую нашел Тимофей. Вся прелесть нового жилья состояла в том, что в доме сдавались квартиры музыкантам и на каждом этаже была своя студия с хорошей звукоизоляцией. Пять квартир на весь этаж и студия для репетиций полностью в нашем распоряжении. Конечно, приходилось выкладывать кругленькую сумму за аренду квартир и студии, но это того стоило.
Вместе с нашим восхождением обнаружилось и множество людей, которые так или иначе пытались оказаться причастными к нашему успеху. Имя одной такой особы всплыло во время радиоинтервью.
− Парни, «Оркестр» приглашен на радиостанцию «Удар». Целый час в прямом эфире, − сообщил нам Тимофей. – И деньги хорошие платят.
− Я думал мы интервью бесплатно даем, − удивился Савелий.
− Так было раньше. Пока о вас никто не знал, можно было и бесплатно светиться. Теперь вы продаваемый товар, − твердо сказал Тимофей.
− Вот что бы мы без тебя делали? − похлопал Савелий его по плечу.
А Кирилл спросил:
− Тимофей, откуда у тебя такая деловая хватка?
− Я потомок фабрикантов Морозовых[3]. В нашем роду все славились деловитостью и предприимчивостью, − гордо ответил наш менеджер.
− Ничего себе! – дружно присвистнули мы.
«Удар» популярная радиостанция, основу плейлиста которой, составляют рок-исполнители. Мне нравились ее ведущие и как они строят эфир.
− Роман, все твои песни насыщены индивидуальным восприятием мира. Как тебе удается писать такие сложные, но в тоже время всем понятные тексты? − спросила меня наш интервьюер по имени Алиса.
Ранее, слушая радио «Удар», я представлял себе Алису молодой, белокурой и романтичной девушкой. Такой нежный был у нее голосок. Но Алиса оказалась зрелой женщиной с коротко-стриженными седыми волосами. В каждом ухе у нее имелось по несколько сережек гвоздиков. Такой же гвоздик красовался над тонкой губой.
− Я ничего не делаю для этого специально, − ответил я. – Меня просто цепляет какая-то сценка, человек, ситуация, и в голове рождаются строчки.
− Знаешь, на днях, ведущие «Удара» участвовали в открытии фотовыставки «Мы любим рок», − переняла инициативу Алиса. – Там есть фотографии с концертов «Оркестра».
− Мы сами отбирали фотографии для этой выставки и собираемся посетить ее.
− А вы знаете кто владелица галереи, где проходит выставка? – задала она вопрос всем нам.
Парни пожали плечами, а я ответил:
− Подписанием бумаг занимался наш менеджер. Мы как-то не поинтересовались. Это важно?
Алиса довольно улыбнулась.
− Владелицу зовут Софья Калинина. Помните такую?
− Нет, что-то не припомню.
− Сонька, что ли!? – вспомнил Савелий. – Ром, та, из-за которой нам морду начистили в десятом классе.
Укоризненно глянул на друга, намекая, что мы в прямом эфире.
− Так вас из-за нее побили? – радостно ухватилась за информацию ведущая.
− Да. И очень сильно, − подтвердил я.
− Софья узнала, что я буду брать интервью у группы «Оркестр» и сообщила, что встречалась с тобой в школе, Роман. Будто она твоя первая любовь и ты даже посвятил ей одну из своих песен. Думаю, нашим слушателям будет очень интересно узнать, какая из песен посвящена ныне успешной бизнесвумен.
− Песня «Легкодоступные девушки», − не смог сдержать я торжествующей улыбки.
− «Легкодоступные девушки»? – одновременно удивленно и весело спросила Алиса.
Ее эфир определенно будет иметь успех.
− Мы не встречались с Софьей Калининой, − продолжал мстить я девчонке за то подлое избиение. – Всего лишь переспали один раз.
− И после того случая родилась одна из самых любимых публикой песен?
− Именно.
− Ну ты и опустил Соньку, − ухмыльнулся Скворец, когда мы уже покинули радиостудию.
− И правильно сделал, − поддержал меня Кирилл. – Мы тогда из-за нее работы лишились, а она сейчас к нашей славе решила примазаться. Пусть отмывается теперь.
− Может, нам клип на «Легкодоступных девушек» снять? И эту кралю в качестве актрисы пригласить? – засмеялся Олег.
− А что, хорошая идея, − заметил я, − только боюсь, актриса в данную минуту мечтает расцарапать мне лицо.
Вечером того же дня мы должны были лететь на гастроли в другой город.
Тимофей ждал нас на парковке, предназначенной для жителей высотки. Не так давно он арендовал небольшой современный автобус. Теперь, вместо старенькой «буханки», наши совместные выезды совершались на этом автобусе. За рулем, как правило, сидел либо сам Тимофей, либо Савелий.
− Ефим! – колотил в дверь его квартиры Олег. – Черт! Где его носит?
Ефим не открывал, за дверью стояла тишина.
Кир попробовал позвонить ему на мобильный. Изнутри квартиры раздалась трель, но трубку не взяли.
− Может уже вниз спустился, а телефон дома забыл? – предположил Кирилл.
Я набрал Тимофея.
− Тимофей, Ефим в автобусе?
− Нет, он не спускался.
− Можешь взять у консьержа запасные ключи и подняться?
Через восемь минут Тимофей показался на семнадцатом этаже, где мы жили, вместе с консьержем. Последний открыл дверь в квартиру Ефима запасным ключом.
− В отключке лежит, − озвучил Олег то, что мы и так сразу поняли.
Наш друг опять сорвался.
Барабанщик похлопал его по щекам. Ефим открыл глаза, блаженно улыбнулся и произнес загадочную фразу:
− Банан желтый и кожура у него толстая.
Потом закрыл глаза и опять отключился.
− Времени приводить его в чувство нет, − сверился Тимофей с часами. – Опоздаем на самолет.
− Летим без него. Ромка ритм-гитару на себя возьмет, − предложил Савелий.
− Оставлять Ефима одного нельзя. Ему может прийти в голову продолжить банкет, − сомневался Тимофей.
− Тогда выносим его и запихиваем в автобус. Глядишь, по дороге и очухается, − решил я.
Но пасынок мэра очухиваться не желал и продолжал блуждать в своем наркотическом сне, счастливо улыбаясь. Тимофею пришлось договариваться с охраной аэропорта, чтобы нам разрешили пронести парня на борт самолета, где он и очнулся.
Ефим таращил свои большие глаза, не понимая где находится.
− Парни! − вдруг возбужденно позвал он. – Я ничего во сне не говорил?
− Пургу какую-то гнал, − злобно зыркнул на него Олег.
− Что именно я говорил? Это важно, мне в голову пришла гениальная мысль, но никак не могу ее вспомнить, − разволновался Ефим, не обращая внимания на резкий тон барабанщика.
− Ты сказал, что банан желтый и кожура у него толстая,
