class="p1">Я много думала эти дни, когда мы всё же начали с Марком ссориться. И поняла, что примерно год назад. Когда я сдуру рассказала про Беккера, вернее, когда тот вдруг написал и я во сне произнесла его имя. Тогда незримо всё и начало меняться: Марк отстранился, стал чаще пропадать на работе, я стала обижаться, упрекать его в равнодушии.
— Вовсе нет, просто тебе нужен правильный обучающий курс. И угадай, что? — напомнила о себе Наташа. — Та-дам! — показала на мой телефон, блякнувший сообщением. — Я его только что тебе купила.
— Ты с ума что ли сошла? — перепугалась я, отрывая мессенджер.
В сообщении была ссылка и код доступа.
Маша тоже села, заглянула в экран через плечо.
— О, это классный курс. Мне многие про него говорили.
— Наташа, — покачала я головой. — Ну, где я, и где знакомства в сети?
— Ничего не знаю. Тем более, у тебя и фотографии теперь есть, и новый образ. Научишься правильно составлять анкету. И попробуй только не пройти!
— Чёрт бы тебя побрал! — снова завалилась я на кровать.
В голове мелькнуло: а не задумала ли она это заранее? И платье со мной покупать навязалась, и в студию меня коварно затащила, и Машку подговорила.
На дне рождения, где собрались только все свои.
Тёть Света готовила, моя мама помогала, Наташкин муж ел — он вообще любитель покушать. Дети бесились, погодкам исполнилось пять и четыре, что ещё делать детям в таком нежном возрасте. А я едва сдерживала слёзы. Встреча с Марком вывернула меня наизнанку.
Я кусала губы, ничего не ела, с трудом выносила мамин натужный смех — устроить нам «неожиданную» встречу могла только моя мама, которая, кажется, даже не понимала, что творит. А это, как ломать только что начавшиеся срастаться кости, рвать едва ставшие затягиваться раны.
Я столько усилий прилагала, чтобы быть сильной, думать о работе и злиться на Марка за квартиру. Но стоило его увидеть и даже про квартиру забыла спросить. Стоило ему ко мне прикоснуться, и чуть не сказала: «А может, к чёрту?». Каких сил мне стоило просто от него отпрянуть.
И как теперь собирать себя заново, маме, конечно, невдомёк.
Потом я мыла посуду, и мы с Наташкой разговорились.
— Это, конечно, не моё дело, — сказала она. — Но ты плохо выглядишь, Ань.
— Много работаю, — отмахнулась я. — Почти не сплю.
— Почему?
— Без Марка не могу.
— Может, тебе съехать с этой квартиры, где всё напоминает про него?
— Он за неё заплатил.
— Ну и что? Всегда можно договориться. Сдай её кому-нибудь, а сама найди новую. На тебя смотреть больно.
Я не сказала, что и чувствую себя так же — живой раной, что никак не хотела заживать, но Наташа и так всё поняла.
Теперь, благодаря её стараниям, у меня был курс «Как знакомиться в сети», длинное графитовое каре и огромное портфолио. К этому прилагался штамп о разводе в паспорте — назад дороги не было.
И хотя Наташа в шутку теперь и звала меня Королева рекламы, в итоге я оказалась самой настоящей Золушкой, чуть опоздавшей на бал.
24
Дворец, а точнее, исторический особняк, где проводилась церемония награждения «Эффи», находился в центре города, но я перепутала адрес.
В полной уверенности ткнула в программе заказа в один переулок, а он оказался совсем другим. Таксист, к счастью, не высадил меня посреди стройки в туфлях и мехах, а проникся обстоятельствами и повёз дальше, пока я выглядывала в окно, в надежде увидеть залитый огнями вход в замок.
Когда прибыли куда нужно, оказалось, я забыла на работе приглашение.
Манн вручил мне его в конверте, большое, с торжественно золочёнными буквами и дважды спросил, может, за мной заехать, но я (видимо, подсознательно опасаясь гнева Завьяловой и не желая нагнетать), дважды гордо отказалась.
В итоге у входа Манн меня не дождался. Моё имя в списках не нашли, только имя Манна, а кто будет его «плюс один», он не обязан докладывать. Дозвониться я ему не смогла — он так и не ответил.
Но меня всё же пропустили.
В стрессе, в пустом вестибюле (все уже поднялись в фуршетный зал) я совершила третью, роковую ошибку — не смогла пройти мимо вежливого официанта с подносом шампанского.
«Для храбрости» — решила я. И набралась храбрости до отрыжки.
— Артур! — выкрикнула я, когда, наконец, увидела широкую спину Манна. Остатки благоразумия заставили добавить «Аркадьевич», когда он уже повернулся.
Манн пару секунд блуждал по мне взглядом не узнавая.
А потом, видимо, онемел от увиденного.
— Ну слава богу! — выдохнул он, наконец, и потянул воротник рубашки, словно ему не хватает дыхания, сместив набок элегантную чёрную бабочку. — Я уже собирался тебе звонить, но в этот момент выяснил, что забыл телефон. Хорошо… выглядишь! — прочистил он горло, словно в нём запершило, ещё раз оглядел меня с ног до головы и добавил: — Артур — достаточно.
Я не нашлась, что ответить и схватила с подноса ещё бокал шампанского.
— Осторожнее, — оценил Манн, как я выглотала половину. — Это всё же алкоголь.
— Очень хочется пить, — честно призналась я.
— Волнуешься? — предположил он, придержав меня за спину.
Спина у платья была открытой, а рука у Манна тёплой, но я всё равно вздрогнула и отстранилась: кругом щёлкали камеры (академия «Эффи» наняла целую команду профессиональных фотографов, чтобы осветить событие) и я не выносила чужих прикосновений.
Манн посмотрел на меня внимательно (видимо, отстранилась я слишком уж нервно).
— Ну, в моей жизни это будет первая статуэтка, если её мне, конечно, вручат. Как думаете, шансы есть? — затараторила я.
— В любом случае это опыт, — спокойно ответил Манн и показал на наш столик. — А статуэтку получишь. Другой вопрос, какого цвета она будет.
— Ну, какого будет, — махнула я рукой как Мерил Стрип на вручении третьей награды академии, там она сказала: «Сейчас все думают: опять? Ну сколько можно? Опять Мерил Стрип?».
Хотела бы я однажды сказать также: ну сколько можно? Но пока этим мог похвастаться только Манн — в его кабинете стояло столько разных наград, что он, наверное, и пришёл только ради меня.
На всякий случай я даже приготовила речь, правда, просмотрела столько церемоний награждения, что все они перепутались у меня в голове. Но я запомнила слова Роберта Дауни-младшего: «Хочу поблагодарить мою жену, которая сказала: статуэтку ты всё равно не получишь, поэтому речь можешь не готовить».
Мы устроились за столиком. Соседями по столу оказались наши конкуренты (историю Эффи я тоже просмотрела) — одно из старейших
