продолжил: – Насколько я понимаю, теперь этот клинок полностью подчиняется тебе и по твоему желанию может появляться или исчезать. Позже изучим все его свойства и возможности, и нужно будет подтянуть тебя во владении короткими клинками.
– Спасибо, – только и протянул он.
– Не за что, – улыбнулся я ему, – тебе давно пора было уже что-то такое подобрать или сделать. А для меня такой клинок уже лишний, мне и моего оружия хватает.
После моих слов в комнате повисла тишина. Я спокойно пил отвар, приготовленный стариком. Он же играл со своим новым оружием. Главное, что для своего хозяина оно было абсолютно безопасным. Это я проверил одним из первых.
– Ладно, – произнёс я, отрывая старика от его занятия, – мне нужно побыть одному, – и кивком головы указал на стол, где меня дожидались письма. – Проверь, как там все, и переведи дом на пассивную охрану, новых гостей нам не нужно.
– Будет исполнено, – степенно проговорил старик, поднявшись и направившись на выход. И хоть он делал вид, что он спокоен и сосредоточен, но всё равно на его лице проскакивали истинные эмоции.
Когда за Пертом закрылась дверь я только покачал головой. «Не думал, что он так падок на такие вещи», – про себя подумал я, переводя взгляд с двери на конверты. Я примерно представлял, что именно меня ждёт в них, но прочитать всё-таки необходимо.
Первым взял конверт, подписанный главой магической академии. Как я уже говорил, запечатан он был сургучом с личной печатью директора. Но это была не обычная печать, а магическая. И если кто-то помимо меня попробует вскрыть письмо, то оно просто сгорит в лучшем случае. Что ещё мог вложить в свою печать архимаг, одному богу известно.
Сломав печать, подождал пару секунд, пока сфера, окутавшая конверт, не проверит мою подлинность. С лёгким, едва слышным перезвоном колокольчиков сфера разлетелась на слегка уловимую синеватую пыль. И если кто-то подумал, что она просто истаяла, то нет, её сквозняком утянуло в открытую форточку. Явная сигналка, что адресат не только получил, но и вскрыл письмо. Интересная задумка, нужно себе такое же придумать.
«Итак, что там нам пишут?» – спросил я сам себя, уже читая текст послания. Нет, вы не подумайте, я не сошел с ума и не разговариваю сам с собой. Ну, почти. На самом деле у меня эта привычка появилась после появления подселенцев. Общаться с ними можно было и вслух, но это выглядело бы совсем странно, потому и начал общаться мысленно.
Что же касается тела письма, то ничего нового я там не увидел. Ну почти. На самом деле мне, как уже прорвавшемуся к рангу «младший ученик», предлагалось пойти сразу на третий курс. Но видать, они и сами понимали, что я так не поступлю. А значит, или останусь со своей группой, или вообще не буду учиться. И тут они решили поступить мудрее. Они решили предложить мне должность куратора.
На самом деле беспрецедентный случай. Дело в том, что куратором можно стать, только имея ранг не ниже старшего ученика. А тут даже не ученик. Однако, как написал директор академии, «За заслуги перед империей и академией» они могли пойти на небольшое нарушение.
Предложение интересное, но в таком случае мне всё же придётся перейти на третий курс. Только мне предлагается учиться по индивидуальной программе. По такому случаю они даже вложили в письмо нужные документы, даже выдержки из устава академии. Хитрые товарищи.
В чем же хитрость? А в том, что я могу пойти по индивидуальной программе только при наличии у меня куратора в ранге не ниже бакалавра. И у меня даже есть такой, это наш классный руководитель Ольга. Да вот закавыка, она собиралась писать заявление по собственному и уйти из академии. После всего случившегося она вдруг поняла, что жизнь не так безопасна, и ей хотелось бы проводить больше времени с любимым. Они, кстати, даже свадьбу сыграли. Так что она на ПМЖ собиралась перебраться в моё баронство.
А тут эти хитрые нечисти решили таким образом удержать одного из ведущих своих алхимиков в стенах академии. Но ничего, на каждый хитрый болт всегда найдётся своя гайка с левой резьбой. Зря они, конечно, затеяли эту игру в бюрократию, думали, что я устав академии не изучил? Наивные.
Ещё когда прочитал про этот вариант, отдал архиву задание найти все требующиеся отсылки. И знаете что? В уставе ничего не говорилось про то, что мой куратор должен быть учителем из академии. Был, правда, там один скользкий момент по поводу текущего статуса. То есть если на момент подписания мною документов мой куратор числится в составе академии, то до выпуска он не может его изменить.
И ведь как всё хитро продумали. Подпиши я те документы, что они вложили в конверт, и Ольга уже не сможет уволиться. В том, что она не откажет мне в такой мелочи, как стать моим куратором, никто не сомневался. Ну действительно, у нас с ней достаточно хорошие отношения, чтобы я мог её попросить о такой вещи. И она, скорее всего, подмахнула документы, не глядя. В отличие от меня.
Потому, улыбнувшись, я сложил все документы обратно в конверт и отложил его до лучших времен. Теперь письмо из императорской канцелярии. Да, письмо пришло официальное из канцелярии, но это ещё ничего не означает, все письма императора проходят через эту службу. Так что там вполне могло быть и письмо, написанное лично императором.
Но я был только отчасти прав. Отчасти, потому что не всё письмо там было написано императором. Точнее, им там была оставлена вообще коротенькая записка с приглашением на личную беседу после церемонии. Что же касается официальной части письма, то там говорилось о том, что меня приглашают на церемонию награждения.
Естественно, туда меня приглашали в виде награждаемого, но вот каких-то конкретностей не уточнялось. Хотя в общем и целом понятно, за что будут награждать. Как-никак, а я поучаствовал в спасении целой группы студентов и части экипажа и это в мирное-то время, а не во время войны. Так что награждать есть за что.
Хотя, если быть честным, вот совсем не хотелось бы участвовать в этом мероприятии. Что-то чувствует мой особый орган, что я больше проблем получу от этой награды, чем реальной выгоды. Но и отказаться я не могу, это будет выглядеть совсем нехорошо. Дата церемонии назначена через неделю, как раз в день начала учебы и даже в том же месте.
Эх, дела наши тяжкие. Там и
