человек, от которого следовало держаться подальше, ведь с темным орденом шутки были плохи. Обычно подобных шутников находили расчленёнными в разных концах Москвы в пластиковых пакетах.
Но по какой-то необъяснимой причине, как бы я не старалась я не чувствовала опасности от этого человека. Или это просто бред переклинившего от страха сознания? Хотя, в остальных аспектах я прекрасно соображала и могла наизусть пересказать все двадцать заповедей алхимика. И только я вновь хотела открыть рот чтобы спросить можем ли продолжить рандеву в более комфортабельном месте, как в мою голову проникают чары считывания. И это оказалось настолько корректно, что я бы предположила в нем менталиста.
Парень, ни на секунду не моргая и не сводя с меня серебристых глаз, внимательно перебирал все воспоминания того злополучного дня, который привёл меня к столь плачевному положению. Медленно прогонял по кругу события, ставшие роковыми и словно ищейка отыскивал что-то, понятное лишь ему одному. С того самого момента, как я зашла в квартиру скорость поиска снизилась до минимума. Полуживой труп, осмотренный со всех сторон… Его странные слова, стоявшие мне свободы… Книга с переливающимися страницами… Слова слетающие с моих губ, чтобы открыть шкатулку.
Раз за разом он прокручивал их и пытался разобрать. Но мы оба понимали, что странным образом чары блокировали доступ к этому отрезку воспоминаний. Они не позволяли не то, что разобрать написанное на листе бумаги, но даже запомнить движение моих губ. Вот только я сама их не помнила, даже не могла с точностью определить к какой группе языковых стран оно относилось. И тот, кто сейчас все это смотрел в моей голове, и так же это понимал. Слишком хороший маг, дабы не распознать подставу.
Он ушёл из моей головы так же плавно, как в неё вошёл. Не стал тратить время на просмотр других воспоминаний или посчитал это бессмысленной задаче. Он поступал не так, как его дружки. Ставил себя выше насилия. Не позволял себе ничего лишнего. То ли долг перед матерью, то ли природная сдержанность, то ли аристократ в прошлом. Кожу зажгло огнём, когда он немного отошёл от меня. На бёдрах, на животе, на груди проявились алые следы от пыток, но не успела я заорать, как тёплая магия обезболивающего окутала меня спасительной наготой. Я честно подумала, что он сошёл с ума и решил поиздеваться надо мной.
— Убей меня, — разлепив глаза, я подняла на него обеспокоенный взор.
— Слишком рано нам с тобой заканчивать рандеву, — мягкой, лукавой улыбкой расплылся блондин, — но это будет потом, а пока, просто спи.
И спасительная темнота накрыла меня с головой, утаскивая в водоворот сновидений.
Глава 4. Мир наизнанку
Голова болела так, словно мне хорошенько вдарили. И это при том, что я изначально понимала, что скорее всего ничего хорошего от той ситуации ждать не следовало. И все же, тот факт, что я была относительно цела, меня радовал. А печалило совершенно иное… Связь моей матери с тайным орденом контролирующем весь преступный мир и фраза об наставничестве их нового лидера. Именно это мы должны были сорвать в бесцельных попытках остановить распространение мерзких щупалец тайной преступной организации по всему миру.
Но вот после столь фееричного знакомства с одним из лидеров, слово господин и раболепство отморозков о другом не говорило, меня волновало. Все же я не была полной дурой и до своей должности и пагонов дослужилась вполне заслужено. А коли все произошло подобным образом, то существовал большой риск, что меня просто вышвырнут из органов или вообще отправят под трибунал, как государственного преступника посмевшего вступить в сговор с теми, кого искали все спецслужбы мира. И никому я не докажу, что знать не знала, что моя матушка имела такое огромное влияние на русское представительство преступной организации.
Хотя знаю мою матушку, я легко могла представить, что она просто вывернется из всей этой передряги. Она на самом деле имела один из самых высоких социальных статусов в Москве. Причём не прикладывала к этому никаких усилий. Система формирования оных была сложной. И тот же Саша зарабатывал свою потом и кровью, при том, что его семья была одной из герцогских, а заслуги предков никто не мог отрицать. Мой же род такими успехами похвастаться не мог. Но матушку это ни разу не останавливало, она делала что-то невозможное.
Маркиза без личных заслуг и из семьи обычных артефакторов. Да наш предок когда-то там сотворил великие чудеса, но к нынешнему моменту это мало котировалось для полноценной оценки заслуг рода. Так что я всю голову сломала, каким образом она смогла добиться того, что против неё не смели идти даже самые именитые герои нашего времени. Десятка самых лучших мужчин без устали предлагала незамужней мадам со взрослым ребёнком брак на любых её условиях. И это при том, что мне уже двадцать семь и мать у меня не молодела.
И все же факт оставался фактом. Не зная, кто мой отец и почему мать не заклеймили позором из-за того, что принесла в подоле, я мучалась этим вопросом вплоть до старшей школы. Пока дети не начали проникаться тайнами своих родителей и не осознали факт того, что каждый не без греха. И теперь лёжа на больничной койке я в очередной раз прокручивала в голове все эти вопросы и не могла найти на них ответов. Ибо слишком много несостыковок было в, казалось бы, идеальной жизни семьи Ольхонских.
Около трёх часов назад я проснулась в клинической больнице имени Баумана, о чем свидетельствовал огромный плакат на соседнем здании. И это немного успокаивало, значит меня доставили сюда, как служащего. Преступников или подозреваемых всегда везли в медучреждения общего класса, чтобы не сдохли и слава богу. Меня же, как после ранения в полевых условиях доставили в закрытое крыло военного министерства, куда доступ был позволен только персоналу работающему на определённых этажах МВД.
За стенами моей палаты судя по грохоту и отборному мату метались с два десятка уполномоченных полицейских со всевозможных ведомств и силовых структур разом. Даже с учётом того, что магия спасала в девяноста процентах случаев, умными ликвидаторами особо не рисковали. И наша братия с девятого этажа бывала тут редким гостем. Нас либо сразу насмерть, либо отделывались лёгким испугом. Позже надо будет обязательно промыть мозги Александру за то, что он слишком перегнул палку с усилением охраны. Он сто процентов ответит мне, что это был приказ с двадцать пятого этажа и мне надо бы заткнуться
