белья. Руки прижаты и связаны у нее за спиной, пока она покачивает головой вверх-вниз на моем члене, используя этот хорошенький маленький ротик, чтобы проглотить мою предварительную сперму.
Я толкаюсь в девушку, пока она не падает назад, прижатая к стене, и вгоняю свой член ей в горло. На этот раз она задыхается по-настоящему, и ее ногти впиваются в мои бедра, цепляясь изо всех сил, пока я выебываю душу из ее тела.
Она булькает, когда моя сперма проливается ей в горло, но она глотает все до последней капли.
Я бы улыбнулся, сказал своей принцессе, какая она хорошая девочка, но она снова превратилась в безымянную цыпочку в кладовке.
Она встает, ухмыляясь, как будто это из-за нее я так сильно кончил. Даже не близко, милая.
Мои мысли снова возвращаются к Ноэль. Её, на какой-то студенческой вечеринке, первокурсницу с широко раскрытыми глазами, накачивали горячительными напитками, пока она не вырубилась на диване, и этот засранец решил, что может воспользоваться ею.
Если она говорит правду, я бы убил его на месте.
Он точная копия мужчин, за которыми я охочусь. Отморозки, которые нападали на женщин, детей. Другие, которые уничтожили все свои семьи, прежде чем пуститься в бега. Отъявленные трусы, которые не заслуживают того, чтобы называть себя мужчинами.
Большинство из них я сдаю за наличные. После того, как я их немного потрепал. Правоохранительные органы знают, что нужно смотреть сквозь пальцы, когда я вручаю им подарок. Но некоторые из моих фанатов не знают, когда заткнуться нахуй. Не знают, когда перестать рассказывать мне обо всем отвратительном дерьме, которое они натворили.
Это те, кто заканчивает жизнь в безымянных могилах.
Я застегиваю брюки, пока девушка застегивает блузку. Она на самом деле расстегнула его до своего бюстгальтера пуш-ап, как будто мне было не наплевать на ее сиськи, когда ее рот был открыт для меня.
Она хихикает.
— Ты намного сексуальнее Хантера.
Я прикидываюсь дурачком.
— Бывший?
Она пожимает плечами.
— Не совсем. Больше похоже на приятелей по сексу. Он просто последний парень, которому я отсосала. — Она прикрывает губы пальцами, широко раскрыв глаза. — Не могу поверить, что я трахалась с мертвым парнем.
— Он не был мертв, когда ты трахалась с ним. — Я закатываю глаза, затем добавляю: — Я надеюсь.
— Фу, конечно, нет! Я, типа, не клептоманка.
Иисус Христос. Как, блядь, у этой девчонки есть две клетки мозга, чтобы тереться друг о друга, не говоря уже о том, чтобы поступить в колледж, — это гребаная загадка. Они действительно пустят в эти заведения кого угодно, если будут достаточно платить.
— Ты когда-нибудь слышала о том, что он кого-нибудь шантажировал?
Она морщит нос.
— Да. Он сказал, что если я не отсосу ему, он скажет моим родителям, что я потратила пять штук, которые они мне дали, на кокаин. Который он мне продал. У него была фотография, где я нюхаю это, так что, черт возьми, мне оставалось делать?
Мои руки сжимаются в кулаки. Этот придурок сделал бы то же самое с Ноэль, если бы у него был шанс. Мысль о том, как ее прелестный маленький ротик обхватывает его член, вызывает у меня желание вытащить его из-под земли и убить снова.
Ему повезло, что он мертв.
Но теперь у меня другая проблема. Девушка, которую я не могу убить, но и отпустить ее тоже не могу. Пять минут выхода из этого подвала, и она всем расскажет, кто именно ее похитил.
Время навестить Майкла.
Час. Именно столько времени Майкл проводит каждую неделю с посетителем. Часы тикают.
В этом месте он овца среди волков. Шесть футов один дюйм ростом и сложен так, что никто с ним не связывается, но, если бы они это сделали, он бы не стал отступать.
— Как дела? — Он хрустит чипсами, которые я ему купила.
— Бывало и хуже. — Я складываю руки на столе. — Я здесь не для светского визита. У меня есть вопрос.
Майкл коротко кивает.
— Стреляй.
— Что, если я скажу тебе, что у меня есть доказательства, которые противоречат твоему признанию?
Он ставит пакет с чипсами между нами.
— Я бы сказал тебе помалкивать об этом.
Я не ожидал ничего другого.
— Почему?
Он жестом обводит вокруг себя.
— Посмотри на это место. Три кровати и раскладушка. Крыша над головой. Когда я выйду на свободу, я буду обеспечен на всю жизнь. Я не собираюсь терять сон из-за двухлетнего заключения.
— Кажется, невиновному человеку долго сидеть за решеткой.
— Это жертва, на которую я готов пойти ради моего сына. — Он сглатывает. — И его лучшей жизни.
Я позволяю словам остаться между нами на минуту.
— Значит, плохое деяние остается безнаказанным?
— Не всем нужно наказание, чтобы усвоить урок.
Все, что я знаю, — это наказание.
Я встаю, стул скрипит.
— Хорошо, старина. Если это то, чего ты хочешь.
У него есть свои причины, и кто я такой, чтобы судить? Я покидаю тюрьму и возвращаюсь домой. Ноэль будет голодна.
Может быть, я оставлю ее у себя еще на некоторое время. Пока она не докажет мне, что может держать рот на замке о том, где она была и с кем она была.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
КЭССИ
Исчезновение моей лучшей подруги сделало меня знаменитой.
Мой телефон горячий на ощупь, уведомления взрываются. TikTok, который я опубликовал прошлой ночью, уже набрал двести тысяч просмотров и растет.
В этом видео нет ничего особенного, но всем нравится "настоящее преступление". Каждый хочет попробовать себя в роли детектива, особенно если это означает, что он поможет вернуть симпатичную девушку домой.
Я включила фотографию, на которой мы с Ноэль позируем вместе перед выпускным балом. Несмотря на то, что у нее был Тео, она пошла со мной, чтобы мне не пришлось быть единственной из наших подруг без кавалера.
Я старалась, чтобы мой голос звучал твердо, когда я рассказывала в камеру о том, что мы не видели Ноэль и не слышали о ней два дня, но я не потрудилась сдержать слезы. TikTok любит смотреть, как девушки плачут. Вот почему у меня двести тысяч просмотров. Вот почему двести тысяч человек сейчас знают имя Ноэль ван Бюрен.
Пожалуйста, помогите мне найти мою лучшую подругу. Моя последняя просьба.
— Срань господня, твой TikTok взрывается! — Пайпер врывается в ванную, держа в руках свой телефон, как будто я каким-то образом пропустила поток комментариев и сообщений от людей,
