Невест и из ферсвинок могут не спрашивать, — он ведёт плечом. — Они надеются, что если в таборе обновится кровь, мне станет лучше. Как ты знаешь, мы ходим по следам клапанов и пазух, это в нашей крови.
— Здесь нет никаких подпольных миров, — отрезает Клара. — Утёс — самая дальняя точка от Патриады. Всякое сейчас случается, но из-за Урахада.
— Я знаю, и тем не менее я чувствую неладное.
— Конкретнее?
— Возможно, смогу тебе сказать, — впервые Поль усмехается, и у Клары по спине пробегает холодок, — но только после обряда.
— Какого ещё обряда? — сглатывает она. — Сектанты!
Верят в магию?
И как не бояться нарваться на гнев клана? Да они сумасшедшие!
В этот же миг звучат характерные щелчки. Сразу несколько ферсвинок и ферсвинов, взводят курки.
Дула револьверов направлены на Клару.
Она пытается собраться с мыслями, но поводов для волнения, как назло, с каждым мигом становится всё больше.
— Марк, — тянет Поль, — хватит прятаться, мальчишка. Выходи.
И он появляется.
В ферсвиновых одеждах, встрёпанный владелец задиристой ухмылочки.
Он с ними заодно?
Глава 14. Тайна клана Харш
Мальчишкой Марка уж точно нельзя назвать.
Он возвышается над всеми, и даже в этих нелепых одеждах выглядит строгим и острым. Являясь будто воплощением клинка.
Клара ловит его взгляд.
Смятение.
Напускная строгость и злость.
Вопрос.
Страх.
С вновь посеревшего неба валится снег. Они глядят друг другу в глаза — тёмные омуты и промёрзшие до дна озёра. Она хрупкая, в платье, подол которого колышет ветер. В смешной шапке и с косой шоколадных волос. Пальцы, розовые от холода, стискивают револьвер. Его светлые пряди в беспорядке, вся поза — сплошь гнев, часть которого, определённо, её касается.
Клара понимает, что он пришёл за ней.
Одного мига хватает, чтобы это прояснить.
Она вспоминает о своих неосторожных словах, сказанных с досады. Понимает, что сейчас не до того, но всё же злится на саму себя.
И, быть может, совсем немного — ликует.
Но что теперь делать? У ферсвинов оружие, вдвоём с Марком они не справятся, даже если бы он отучился сразу на десяти боевых факультетах.
Но кто мог предположить, что к ним пожалует целая стайка чокнутых ферсвинов?
Есть определённые правила. Ферсвины — странники, которые ходят по дорогам между клапанами других, маленьких миров, вшитых в земли людей, словно карманы, но с изнанки.
С их помощью определяются места, куда лучше не забредать. Они нечто среднее между людьми и теми, кто среди людей жить не может.
А потому им прощают некоторые выходки.
Но… Не до такой же степени!
Клара чувствовала себя в безопасности, потому что знала, что не существует такой логики, по которой кому-то из табора будет выгодно ей вредить.
Но она не учла возможность внезапных вывертов безумия, и это, видимо, станет хорошим уроком на всю жизнь.
— Марк?
У него такой вид, будто он сейчас ухмыльнётся и спросит: «Хочешь, чтобы безродный щенок помог тебе? Правда? Не хочешь выходить за меня, желаешь управлять землями отца сама? Тогда и справляйся… сама».
Это было бы в его духе.
Но его голос звучит так, что она понимает — ненависть направлена не на неё.
А вот некая печаль…
— Она моя невеста, и если вы хотите это оспорить, пожалуйста, стреляйте, — широкий жест рукой, довольно безразличная ухмылка.
— Что? — Клара срывается к нему. — Что ты творишь?
Её пытается перехватить Беливер, но во-первых, она быстрее, а во-вторых Марк хватает его за шею, поднимает над землёй, хорошенько встряхивает и кидает, словно половую тряпку.
— Ты уже забыл, как я помог тебе пройти инициацию? — рычит он.
Марта хлопает в ладоши, словно услышала что-то приятное, но выражение лица тут же меняется, когда смысл полностью до неё доходит.
— Так ты… не сам? Нарушил правила? — кричит она. — Останешься навечно чернорылом!
Поль на это только хмыкает.
Ну да, сложно поверить, что такой, как он мог принять за чистую монету кражу тельца у самого короля.
— Как же теперь! — оглядывается ферсвинка. — Мы не можем выдать эрлу за Него!
Клара не выдерживает и фыркает: как будто для неё есть разница, успешный рядом вор или нет.
— Как ты связан с… ним, — говорит она Марку, — потом расскажешь. Или… не уверена, что хочу об этом знать. Но… что ты творишь?
Он тянет её на себя, смирив обжигающе-холодным взглядом.
— Держись за мной, сестрёнка.
— Что же делать… — тянет Поль. — Придётся выдать тебя за более достойного сына.
Переводит взгляд на Эрика, и тот не выдерживает:
— Хватит! Хватит! Отпустите её! Я уйду от вас, если не отпустите! М-мне… — на глазах его появляются слёзы, — стыдно за вас!
Из бордового шатра выходит тот, кого здесь и не ожидаешь увидеть. Все словно по команде замирают, не сводя с него взгляда.
На мужчине длинный халат, словно бы из шёлка. Под ним скорее всего тёплая одежда. Странный, более чем странный выбор. Нежно-персиковые ушки, каждое с его голову, опущены и смахивают на волосы.
Черты лица тонкие, из них только нос напоминает звериный, но смотрится это вполне себе гармонично и красиво.
Раскосые глаза рубиновые.
Пальцы скульптурно-тонкие, слегка покрытые нежной шёрстью.
Ферлис, собственной персоной, да еще и редкого вида.
Он сонный, ничего вокруг не замечающий.
Гомон, песни и пляски, стрекот костра и бархат слов — все это ему привычно. Но вот тишина…
Ферлис зачерпывает воду из бочки, умывается и только как следует взбодрившись навостряет огромные ушки с милыми кисточками на них.
Кто-то из ферсвинов фыркает, кто-то цокает, Поль лишь вздыхает и продолжает разговор.
— Я хочу выяснить, что происходит. Почему это место — а я уверен, что дело в нем, — пытается убить меня. И если ради того, чтобы выжить и покинуть эту дыру мне придётся совершить преступление… Так тому и быть.
— Ошибаешься, — отвечает Марк, — этого не будет. Ни преступления, ни твоего спасения.
Ферлис вдруг шепчет (хотя слышат это все):
— Чужак! Чужачка! Чужаки!
Стряхивает воду с лица, словно пёс, и… принимается носиться между шатров, не зная, куда себя деть.
— Какой красивый и дёрганый, — замечает Клара.
Марк поджимает губы. Такая, как она, и на смертном одре будет восхищаться красотой бабочки, что сядет на изголовье.
С этим ничего нельзя сделать.
Он зачем-то пробовал.
— Это Лекс, — поясняет Поль, — он прибился к нам, никак избавиться не можем…
Клара на миг вспоминает про теплый замок, камин, ковер, плед и чашку с глинтвейном.
Мысленно она делает так, чтобы каждая ферсвинка и каждый ферсвин провалился под землю и шепчет Марку:
— Давай просто потянем
