присвистнул Лёша, наблюдая за его акробатическими упражнениями. — Притворяешься при Наташе, да? Чтоб она тебя холила и лелеяла?
Кот лишь злобно зыркнул на него из своего убежища и спускаться вниз категорически отказался. Лёша насыпал для него корм в миску и, плотно закрыв дверь в прихожую, забрал Джека с собой.
Полночи он сидел у окна и курил в открытую форточку, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Утром, покормив не желающих мириться с присутствием друг друга в квартире питомцев, Лёша уехал на работу, с твёрдым желанием получить отпуск за свой счёт. Он не был уверен, что ему это позволят, но всё прошло благополучно — на неделю он был свободен.
Позвонив в больницу и узнав, что Наташа по-прежнему без сознания, Лёша задумался. Судя по её вчерашнему СМС, Наташа узнала в ювелирном что-то важное и, скорее всего, именно из-за этого оказалась под колёсами грузовика. Но сейчас она ничего не может сказать, а идти в салон и узнавать всё заново опасно — можно спугнуть преступника.
Обдумав всё, Лёша решил съездить в Алексеевку, где и находилась сгоревшая дача Громовых, и поговорить с соседями самому. Следователь Бондаренко, конечно же, побывал на месте происшествия, но Лёша не доверял его словам.
Усевшись в машину, Лёша открыл карту.
Деревня Алексеевка оказалась живописным местом. Даже сейчас, в дождливый осенний день, она выглядела не поникшей и запущенной, а была словно юная, красивая, только очень грустная девушка. Медленно едя по широкой, на удивление ровной дороге, Лёша поражался чистоте и опрятности дворов. Ровненькие, идеально выкрашенные, а где-то ещё и с яркими рисунками заборы, аккуратные домики с резными ставнями, большие, но опустевшие в это время года сады.
Разглядывая всё это великолепие, Лёша, наконец, понял, почему такой богатый человек, как Павел Громов, построил дачу здесь, а не в каком-нибудь модном посёлке, больше соответствующем его статусу. Здесь было очень уютно и даже дышалось как-то легко. Если бы у него, Лёши, вдруг появились деньги на загородный дом, он выбрал бы именно Алексеевку…
Проехав почти половину деревни, парень ещё издали увидел останки сгоревшего дома. Это печальное зрелище казалось чем-то диким и чужеродным в таком месте.
Выйдя из машины, Лёша щёлкнул брелком сигнализации и, приблизившись к кованому забору, окружавшему участок со сгоревшим домом, остановился, огляделся вокруг. Словно воочию он представил, как пылал этот дом, а внутри него лежал труп. А может, ещё и не труп, может, Антона ещё можно было спасти? И кто учинил это зверство? Неужели это могла быть Вика? Неужели сёстры Казанцевы такие разные? Он был уверен, Наташа бы никогда не смогла сделать что-то подобное.
— Опять из полиции, что ли? — раздался голос за спиной Лёши.
— Из милиции, — машинально поправил парень и обернулся.
Рядом с ним стояла сухонькая, сгорбленная старушка, в длинном, до самых пят, цветастом платье и тёплой поношенной куртке. На голове пуховый платок, из-под которого выбивались совершенно седые пряди. В глазах настороженность, губы сердито сжаты.
— А мне всё равно — полиция, милиция! — махнула рукой старушка. — А чего надо-то опять здесь? Вроде же всё осмотрели.
— Нужно ещё кое-что уточнить, — уклонился от ответа Лёша и шагнул к калитке.
— Что-то ты, милок, не очень на милиционера похож, — подозрительно протянула бабка. — Может, ты бандит какой?
— Ну что вы, — улыбнулся Лёша и протянул ей удостоверение. — Вот, смотрите.
Бабка ухватилась за красную книжечку и, приблизив её к самым глазам, прочитала:
— Алексей Андреевич Ярославский, младший лейтенант.
— Кстати, вы же по соседству живёте, да? — спросил Лёша, подумав, что такая бдительная старушка наверняка видела много интересного.
— Да. Вот в том доме, — указала бабка скрюченным пальцем на соседний дом, который на фоне других смотрелся как-то жалко. Нет, он также был аккуратно выкрашен, с красивым забором, но видно было, что его давно не ремонтировали. Прогнившее покосившееся крыльцо, потрескавшаяся труба на крыше.
— А ночь, когда случился пожар, помните?
— На память пока не жалуюсь, сынок, — с достоинством ответила старуха.
— Может, вы видели что-нибудь подозрительное, людей каких-нибудь, машины?
— Что значит «что-нибудь»? — возмутилась бабка. — Я много чего видела! Только милиция-полиция ваша, что прошлый раз здесь была, меня и слушать не захотела! За сумасшедшую приняли!
— А мне расскажете, что вы видели? — взволнованно спросил Лёша, умоляюще глядя на старуху. Он был уверен, бабка ещё в своём уме, а тот, кто принял её за сумасшедшую, наверняка просто хочет побыстрее закрыть дело, а не копаться в нём. Несложно догадаться, кто это был…
— Ладно, чего уж там! — неопределённо махнула рукой старуха. — Пойдём в дом, обедом тебя накормлю. И не спорь, — заметив, что Лёша пытается что-то сказать, пресекла его попытки бабка. — Смотри, какой дождь, я мокнуть не хочу!
Пришлось послушаться. Войдя следом за старухой в аккуратный дворик, Лёша испытал приступ ностальгии. Когда-то, в далёком детстве, когда ещё живы были дедушка с бабушкой, их двор выглядел точно так же. Огромный тополь у калитки, дорожка к дому, выложенная кое-где прогнившими досками, сарай со стоящими рядом вилами, граблями и прочими инструментами. У самого крыльца будка с привязанным рядом рыжим псом неизвестной породы, со стоячими ушами и умным взглядом карих глаз.
— Какой красавец! — восхитился Лёша и, присев рядом, погладил собаку.
— Смотри-ка, признал тебя наш Бим! — неожиданно улыбнулась старуха. — Он людей хорошо чувствует, плохого человека никогда к себе не подпустит!
— Умный пёс, — похвалил собаку Лёша. — У меня тоже есть, Джек. А вчера вон и котом обзавёлся. Правда, временно.
— Это хорошо. Хорошо, что животных любишь, — пробормотала старуха и толкнула дверь. — Проходи.
В чистой кухоньке за круглым столом, застланным скатертью с вышитыми на ней цветами, сидел дед лет восьмидесяти и что-то чинил. В доме вкусно пахло пирогами и борщом, а ещё было очень тепло от горящих в печке дров.
— Здравствуйте! — поздоровался Лёша, останавливаясь у порога и разуваясь.
— Садись за стол, обедать будем, — велела старуха и бросилась с тарелкой к плите, на которой стояла закопчённая кастрюлька.
— Простите, как вас зовут? — поинтересовался Лёша, только сейчас поняв, что до сих пор не знает имени словоохотливой бабули.
— Людмила Николаевна я, — откликнулась старуха, ставя перед ним тарелку с наваристым борщом и банку со сметаной. — Ешь, не стесняйся. Сметанка своя, вкусная, не то что у вас в городе.
— Спасибо, — благодарно кивнул Лёша и взялся за ложку.
— А это муж мой, Николай Петрович, — представила супруга Людмила Николаевна и толкнула его в бок.
— Очень приятно, — проскрипел дед и, сгрёбши свои инструменты в ящик, спрятал его за печь, усевшись обратно.
— Ну так что вы видели в ту ночь? — ещё раз спросил
