пушинку, закинул сына на руки. После чего Жюль смог его нормально обнять за шею. И под счастливый обоюдный смех эта парочка, первой ворвавшись в распахнутую дверь, тут же сбежала из прихожей, скрывшись за дверью комнаты малыша Жюля.
— Не обращай внимание, — Кати беспечно махнула рукой в сторону сбежавших отца с сыном и, захлопнув за нами входную дверь, потащила меня из прихожей в противоположную сторону.
Через несколько шагов мы оказались в уютной ванной/уборной, с выложенными светлой плиткой стенами, достаточно просторной душевой кабинкой в одном из углов, раковиной, унитазом и даже биде. Распахнув подвесной с шкафчик (как тут же выяснилось, с различными медикаментами на полках), Кати вытащила сперва какую-то широкую склянку с прозрачной, воняющей спиртом мазью. Черпанув оттуда пальцами правой руки немного мази, она аккуратно приподняла второй рукой мой шейный платок и умелыми движениями стала ловко втирать прозрачную слизистую субстанцию в болючую синюшную борозду на шее. Обработав круговой синяк со всех сторон (процедура, к слову, реально снижала боль на травмированных участках), она нанесла еще слой мази на почти отвалившуюся болячку плечевого «прокола». И, сменив склянку с мазилкой на пузатый пластиковый пузырек с перекисью, занялась уже моими безобразно сбитыми за день костяшками. Поместив обе руки над раковиной, Кати щедро окатила содранные до крови костяшки живительной струей, запузырившейся тут же на поврежденных участках кожи. Обеззаразив таким образом ранки, девушка залепила мои костяшки бактерицидным пластырем и, заставив несколько раз сжать пальцы в кулаки, убедилась, что наложенная защита держится на руках вполне крепко.
Вот видишь: какая она у меня заботливая, — закудахтал под черепушкой проникнувшийся благодарностью к подруге Каспер. — А как Кати готовит! О-о, вкушать ее кулинарные шедевры — это просто райское наслаждение…
Однако пробудившийся после слов «агитатора» аппетит пришлось задвинуть на задний план после неожиданного напоминания подруги:
— Надеюсь, во время тренировки пластырь не отвалится. А потом под душем сам аккуратно сдерешь его, ладно. К тому времени ранки уже достаточно подживут. Если, конечно, снова драку с кем-нибудь не затеешь, проказник, — девушка игриво хлопнула меня ладошкой по заднице.
— Какой еще, нафиг, тренировки? — фыркнул я в ответку.
— Не капризничай, Сача, — строго погрозила мне пальчиком девушка. — Это условие в контракте твоем прямо прописано. И так, после сегодняшнего твоего отвратительного поведения на площадке, Жан-Люк в бешенстве. Не нужно давать ему дополнительный официальный повод, чтоб разорвать с тобой договор.
Совсем забыл тебя об этом предупредить, извини, — закудахтал в параллель с Кати и Каспер. — Тело-то у меня сам видел какое — не очень-то спортивное. А маркиз, которого играю, тот еще атлет, с растяжкой и мускулатурой. Вот и ввели продюсеры в мой актерский контракт специальный пункт, обязующий меня каждый вечер по два часа под руководством тренера впахивать в фитнес-зале. Это условие обязательное к исполнению, посещения зала отслеживаются по фитнес-браслету, и откосить, увы, не получится. Идти тут недалеко, дорогу я знаю, и тебя, разумеется, провожу.
— Млять! Как же все это меня задрало! — выдохнул я, мысленно проклиная ублюдка Пыха за этот обильный на сюрпризы квест.
— Ну потерпи, милый, — прильнула к моей спине своими острыми торчащими сосками Кати. — Нам очень нужны эти деньги. А когда вернешься с тренировки я тебе… — от страстного шепота на ухо искусной развратницы в штанах у меня стало до боли тесно.
Развернувшись, я попытался поцеловать обольстительницу, но вместо губ девушки наткнулся на ловко подставленный пальчик.
— И тебе, дружочек, увы, до ночи потерпеть придется, — ласково потрепала вздувшийся спереди на джинсах бугор Кати второй рукой. — Потому как секс перед тренировкой, помнишь тренер говорил, крайне нежелателен… Так что ты пока успокаивайся, Сача, и настраивайся на тренировку. Рубашку эту рваную снимай, а я тебе другую пойду подберу, — и ловко вывернувшись из моих объятий, задорно хихикающая девушка выскочила из ванной, захлопнув тут же дверь перед моим носом.
Прелесть какая, скажи? — мечтательно подытожил Каспер.
— Угу, та еще сучка, — зло хмыкнул я, стягивая с плеч рваную рубашку и мечтая лишь о том, чтоб рвущий ширинку стояк поскорее прошел.
Мой рассеянный взгляд, мазнув по содержимому полок по-прежнему распахнутого подвесного ящика, зацепился за стоящую с краю особняком здоровенную литровую бутыль из стекла, со знакомой еще с общажных времен формулой на этикетке.
— Ух ты! Это че, спирт? — заинтересовавшись, я потянулся обеими руками за бутылкой.
Да на его основе Кати лечебную мазь по аптечному рецепту настаивает, — охотно откликнулся было Каспер, но углядев, как я азартно свинчиваю пробку и принюхиваюсь к содержимому, запоздало забеспокоился: — Э-э, ты че там удумал-то?..
— Засиделся я чего-то тут с тобой, приятель. Самое время сменить обстановку. Короче, не скучай…
Это ж пить нельзя! Траванешь же нас к хренам, придурок!
— Не ссы, Каспер, порвемся, — подмигнул я в зеркало самому себе и, залихватски запрокинув бутылку, сделал могучий глоток прямо из горлышка.
Слизистую опалило жидким огнем…
И окружающие плиточные стены сгинули в непроглядном сумраке очередного межпространственного и межвременного перелета сознания.
Глава 13
— Твою ж мать! — охнул я, словив во время невольного замешательства, случившегося после перемещения в новое тело, чрезвычайно болезненный укол аккурат в солнечное сплетение.
— Вынужден вас разочаровывать, господин маркиз. Но моя несчастная матушка, увы, отошла в мир иной задолго до вашего рождения, — живо откликнулся на мой эмоциональный выкрик застывший напротив в фехтовальной стойке незнакомый мужик средних лет, с обнаженной шпагой в правой руке. — Она скоропостижно скончалась во время моих родов. А поскольку я вас гораздо старше, то, при всем желании, ваше свидание с ней, господин де’Бинэ, невозможно. Мне искренье жаль…
Беззастенчиво ухмыляющийся обидчик, клинок которого (с внушительной круглой насадкой на острие) только что ткнул меня в грудь, оказался примерно одного со мной роста, и в таком же, как на мне, средневековом костюме, при плаще и в шляпе. Эфес точно такой же тренировочной шпаги сжимала и моя правая ладонь, укрытая толстой кожаной перчаткой.
Ты забываешься, Франсуа! – возмутился под черепушкой Каспер. И, смекнув тут же, что не контролирует больше свой речевой аппарат, заблажил уже в мою сторону: — Опять ты⁈ Дьявольщина! Какого черта ты снова мне докучаешь⁈
— Извините, господин маркиз, — меж тем снова заговорил балабол Франсуа, принявший мое молчание за затаенную обиду. — Но вы сами просили: не сдерживаться…
