его рассеиваются как туман.
Начинает моросить дождь, но мы не сдвигаемся с места. Я скована смятением, Дез поглощен яростью.
Он никогда не избавится от нее.
Осознаю это и забираю книги из его рук.
Дрожу и имею лишь одно желание – стереть все в надежде, что он обнимет меня и скажет, что все хорошо, а потом покажет, как сильно любит. Как прежде, когда меня пленило его желание сделать своей и заставило в него влюбиться. Но ничего из этого не происходит, и мне нужно уйти отсюда, пока не рухнула к его ногам.
– Не проходит и дня, чтобы не думала об этом, но не могу ничего изменить. Зак уже не вернется. Прощай, Дез.
Бегу к общежитию, словно тысяча призраков мчатся за мной по пятам, и это действительно так. Боюсь, что они будут преследовать нас всегда и везде.
7
Дезмонд
Любовь может быть идеальной, даже когда сохраняет безумное распутство.
Что мешает сердцу разлететься на тысячу кусков?
Нужно забыть.
Это то, что пытаюсь сделать, однако знаю, что боль никогда не покинет меня.
Было чертовски сложно стоять, не шелохнувшись, перед плачущей Анаис, но не сделал нам ни единой поблажки. Мне хотелось заново открыть ее раны, чтобы они кровоточили так же, как мои, и я это сделал.
Речь уже даже не о Заке, вернее, не только о нем, к тому же, если честно, никогда не винил в аварии Анаис.
Речь о нас двоих.
Это всегда касалось только того, как Анаис изводила нас, то желая меня, то отдаляя, забываясь со мной и прекращая в нас верить мгновение спустя.
Она хотела, чтобы я находился рядом, преодолевая стены, что она воздвигала с таким постоянством, но что мог сделать, когда большая часть из этих преград была построена, чтобы не впускать именно меня?
Даже сейчас не могу находиться рядом с Анаис, несмотря на безумное влечение и желание закатать ее рукава, чтобы увидеть, что она снова режет себя. Меня тянет следить за ней, пока она покупает еду, и затем убеждаться, что она не бежит в туалет, чтобы вырвать съеденной пищей.
Хотел бы спросить ее, начинала ли она терапию и помогло ли ей это, но во мне заговорила ярость.
Дождь заливает глаза, но все равно иду за ней, держась на достаточном расстоянии, то и дело смахивая капли с лица, пока, наконец, не убеждаюсь, что она вошла в общежитие.
Только после этого поворачиваю обратно, но направляюсь не к библиотеке. Потерявшись в собственных мыслях, шагаю прямиком к жилищу.
Брейден на дурацкой сходке братства, так что комната пуста. Снимаю куртку и отправляюсь в ванную комнату, где стягиваю остальную мокрую одежду. Затем хватаю полотенце и обвязываю вокруг талии. Мне нужен душ, но сначала должен сообщить Виолет, что не хочу выходить из дома. Я в крайне плохом настроении и веду себя как мерзавец, а она заслуживает хоть какого-то объяснения.
Беру мобильник и быстро набираю сообщение:
«Прости, сегодня не получится встретиться. Не против, если перенесем встречу?»
«Я могу чем-нибудь помочь?»
Мгновение колеблюсь, и расстройство берет вверх над рассудком или тем, что от него осталось после встречи с Анаис. Разум закоротило, и сейчас веду себя как полнейший идиот.
«Ты могла бы прийти ко мне…»
«Это ровно то, что я хотела услышать…»
Предлагаю зайти за ней, если она даст мне время, чтобы привел себя в порядок, но Виолет отвечает, что доберется сама. Так что сообщаю ей адрес общежития и отправляюсь в душ.
После того как вышел из него и насухо вытерся, надеваю черную майку с баскетбольными шортами и делаю это как раз вовремя, потому что мгновение спустя раздается стук в дверь.
– Привет.
Распахиваю дверь. На пороге стоит Виолет, и я тут же притягиваю ее к себе и жадно целую, прижимая к стене.
Закрываю на ключ воспоминания об Анаис в дальнем чулане памяти. К черту! У меня теперь Виолет: податливая, готовая. Этим вечером намереваюсь заняться с ней сексом, чтобы хотя бы немного избавиться от вируса, что завладел сердцем и нутром.
Хочу почувствовать себя живым и испытать настоящие ощущения. Устал получать их лишь через боль и страдание.
Пинком захлопываю дверь, а затем запираю на щеколду.
Ласкаю ее мокрые волосы. Несмотря на дождь, она пришла ко мне, и это возбуждает.
– Давай снимем это.
Стягиваю с нее толстовку и отбрасываю кофту в сторону. На Виолет розовый кружевной лифчик. Хватаю ее грудь. В пальцах запутывается цепочка, и на мгновение замираю, смущенно уставившись на эту вещицу, будто впервые ее вижу…
Смотрю, не шелохнувшись, на эту подвеску, но желание затмевает все прочие мысли, снова принимаюсь за Виолет.
– Боже! Чувствую себя бомбой с часовым механизмом. Это проблема?
Улыбаюсь, повторяя недавние сообщения.
Виолет понимает намек и отлипает от моих губ.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Она лукаво смотрит на меня.
– Ты могла бы прийти сюда.
Обхватываю ее за бока, затем спускаюсь руками на ягодицы и прижимаю к возбужденному члену.
Она довольно взвизгивает. В этом сексуальном звуке все ее желание, и впервые за долгое время слышу не только себя и собираюсь действовать как надо.
– Малышка, я хочу слышать тебя. Говори все, что захочешь. Дай мне узнать, как сильно твое желание.
– О боже, Дез!
Она издает стон. Громкий стон. Больше не могу себя сдерживать.
Хватаю Виолет и отношу ее на кровать. Затем быстро раздеваю ее и снимаю одежду с себя.
Виолет изумительна. Однако, когда пробегаю взглядом по рыжим волосам на голубых простынях, телу и длинным ногам, понимаю, что все это неправильно. Будто помехи на телеэкране, изображение Анаис на доли секунды заменяет Виолет, и я проклинаю рассудок с его глупыми шутками.
Спешно надеваю презерватив. Виолет сладострастно наблюдает за мной, так что спешу прильнуть к ней. Мы сливаемся в поцелуе. Хочу узнать, будет ли соитие идеальным во всех смыслах.
Молю, чтобы так оно и было.
Трогаю, кусаю, страстно целую, глотаю стоны и пытаюсь контролировать судороги удовольствия, которые пробегают по ее телу, пока, наконец, не вхожу и не начинаю двигаться как сумасшедший, чтобы довести до оргазма и получить удовольствие самому. Испытываю наслаждение, но все-таки что-то идет не так.
Я теряюсь в Анаис.
Я нахожу себя в Анаис.
Я живу в Анаис.
Мы кончаем с Виолет одновременно, вскрикивая от удовольствия. Она произносит мое имя, я же исторгаю животный звук, потому что на самом деле хотел бы произнести ее
