в письменном виде. Не только во время бандитской жизни, но и в социальном плане. За всё есть и поощрения, и наказания.
Даже язык свой у хунхузов имеется, только одним им понятный.
Оружия у хунхузов, как правило, завались. Не только холодного. Винтовки они даже у американцев и французов закупают. Сейчас, после войны с японцами, гадать не надо — русскими винтовками тоже разжились. Кстати, князь говорил, что среди всех винтовок хунхузы больше других наши трёхлинейки ценят. Откуда только ему такое известно? Сам в хунхузах бывал?
— Куда идут? — задал очередной вопрос Егор инородцу.
Тот назвал направление движения разбойников.
Тут чудо случилось — старообрядец выругался. Никогда он свои уста бранными словами не пачкал, а тут — на тебе…
— В нашу деревню идут…
Сам себе под нос пробормотал бородач.
Так, так, так… Никогда он раньше никакую деревню не упоминал…
Тем более — какую-то ещё и нашу.
— Егор… — я тронул старообрядца за рукав.
— Чего? — тот недовольно в мою сторону глянул. Не до меня ему сейчас.
— Что делать будем?
Мне не ответили. Бородач только рукой махнул и к своей избушке чуть ли не побежал.
— Сказать в деревне надо, — сформулировал вариант наших дальнейших действий принесший нерадостную весть.
— Без тебя знаю, — не оборачиваясь бросил на ходу Егор.
— Мне что делать? — опять же в спину ему крикнул я.
— Собирайся.
Легко сказать…
Мне-то и собираться нечего, а вот наш хромой как? По поляне-то он ходит, а в лесу как? Рано ему до таких прогулок…
Глава 24
Глава 24 Стычка в лесу
— Павел. — бородач махнул рукой сыну.
— Да.
Парнишка подбежал к отцу. Уже собранный, когда только успел. Одет по-дорожному, за спиной котомочка, на плече — винтовка. Великовата она немного рыжему…
— В деревню беги. Про хунхузов скажи.
Не одному видно мне в голову мысль пришла, что хромой наше движение тормозить будет.
Парнишка кивнул.
— Стой. Винтовку оставь.
Павел словно от зубной боли скривился.
Эк, как его перекосило от сказанного отцом.
— Не…
— Поспорь мне… Ивану отдай.
Старообрядец на меня кивнул.
— Умеешь пользоваться? — это уже мне было сказано.
— Обучен.
— Вот и хорошо…
Павел, уже ни слова не говоря, только хмурясь — игрушечку любимую у него отобрали, передал мне винтовку.
— Патроны, — напомнил я пареньку очевидное.
Он уж бежать собрался, а я без боеприпасов что делать буду?
Сын бородача, с выражением мировой скорби на лице, расстался с подсумком.
Пока сын с отцом препирались, инородцы тоже собрались. Им только и подпоясаться было — имуществом они не сильно обременены. Хромой тоже подсобрался, даже по палке в каждой руке у него было, на поясе нож висел. Откуда только палки и взял — по полянке он уж давно без тросточки ходил. Ножа я у него тоже раньше не видел.
— Айда…
Егор широко зашагал. Все последовали за ним.
Почти сразу опасения мои подтвердились — хромой за нами не успевал.
— Егор, надо его здесь оставить. — я тронул за рукав бородача.
Тот сразу понял, о ком речь идёт. Не хуже сына своего морду скривил. Не хотелось ему такого.
Старообрядец подозвал к себе одного из инородцев. Тот, вроде как за старшего у них был.
Егор что-то на их языке с подошедшим перетолковал. Тот закивал, на хромого взгляд кинул. Поманил его к себе рукой.
— С ними пойдёшь, — тоном, не терпящим возражений, приказал мне старообрядец.
Понятное дело, Егору эксперимент с хромым надо до конца довести, а без меня это не получится.
— Хорошо, — я отказываться и перечить не стал.
— Отведёт вас сейчас этот в одно укромное место, — опять же мне было Егором сказано.
Старообрядец и пятеро инородцев быстро стали от нас удаляться, а я, мой пациент и старший у инородцев уже гораздо медленнее вправо от их маршрута направились.
Шли мы с частыми остановками. Хромой то и дело просил передохнуть, за ногу хватался, даже стонать начинал. Ну, про его артистические способности мне было хорошо известно, но и бередить его ногу тоже не дело. Поэтому, я объявлял привал, сидели минут десять-пятнадцать и двигались дальше. Я как-то перекурить задумал, но старший из инородцев на меня тут же руками замахал — нельзя, в лесу запах табака далеко почуять можно…
Это он про хунхузов намекал.
Эх, только чёрта вспомнишь, он тут и появится…
Инородцы, вроде и лесовики опытные, а хунхузов напрочь проворонили. Как-то незаметно они к нам подкрались. Мы посидели, отдохнули немного, только встали, чтобы дальше идти, горя не знаем, а тут и раз…
Поднимаю глаза, а перед нами четверо стоят. В халатах каких-то потрёпанных без воротников, головы впереди и на висках коротко подстрижены — только на макушке волосы и есть. От этих волос ещё у каждого и косички. Причём — длиннющие. У троих — не скажу какие, а у одного она вперёд через плечо переброшена и чуть ли не до пояса достает. У остальных, наверное, такие же. Мне бы про что другое сейчас гадать, а я про эти самые косички думаю. Вот какой выверт сознания.
Каждый из хунхузов пояс-патронташ имеет, на нём ещё и длинный меч. В руках — винтовки. Наши, трёхлинеечки. Да, у одного, меча нет. Топорик. Морда у него, того, что с топориком, самая неприятная… Зверская какая-то.
Против нас, вооружены они лучше лучшего. У хромого — две палки, у меня — винтовка Павла, у старшего инородца — охотничье ружьишко из прошлого века.
Мля…
Однако, какие-то они расслабленные. Нас, видно, за противников не считают. От одного их вида мы должны на колени упасть по их мнению. Так по всему получается.
Потом, когда уже всё закончилось, долго я на себя удивлялся…
Бес, наверное, в меня вселился. Свою винтовку я в руках держал, на плечо не успел повесить. Вот из неё я и стрелять начал. Правда, только один раз и успел. Зато, прямо в живот тому, который с топориком был. Дальше, с затвором мне некогда было возиться, метнул я её в голову второму хунхузу. Бузник я или нет? Инородец и хунхуз практически одновременно друг в друга выстрелили, а хромой, на удивление, своего противника опередил. Тот — с винтовкой, хромой — с палками, а первый успел хунхуза звездануть по башке.
В общем, чудо случилось. Не должно было такое быть, но мы победили. Правда, вдвоем с хромым в живых остались. Старшего инородца хунхуз насмерть завалил, а тот — его. Такая у них смертельная дуэль вышла. Я, одного хунхуза ранил, второго оглушил. Хромой своего тоже палкой, ловко так, сначала вырубил, а потом…
Я даже оторопел несколько. В общем, прирезал всех хромой. И, своего хунхуза, и двоих моих. Ни одна жилочка у него на лице не дрогнула. Достал нож и прирезал. Никогда бы я раньше про него такого не подумал…
Вот он, тихий омут с чертями…
Глава 25
Глава 25 Добыча
Мля…
Хромой зарезанных им ещё и обыскивать начал…
Как друг мой Мишка говорит — шмонать.
Ну, с одной стороны — верно. Не оставлять же содержимое их карманов зверям на забаву. С другой — не знаю даже…
Перед этим, он винтовки убитых к сосне прислонил. Патронташи с трупов аккуратно снял. Даже в кровище покойников почти не измазался.
Да, насчёт карманов. Их у хунхузов не много и было. Только на халатах, или как там они правильно называются. Один халат — один карман, но довольно большой. На левой стороне груди. Причем, видно их сами хунхузы пришивали. В первоначальном варианте этот карман на одежде отсутствовал.
Мелочёвка там какая-то была. Она хромого не сильно заинтересовала. Что-то более серьезное он разыскивал.
Деньги у покойников ищет?
Скорее всего…
Кошельки с монетками в заплечных мешках хунхузов нашлись. Они именно мешками и были, только опять же разбойнички к ним лямки пришили.
Вообще, всё у убитых какое-то бедное было, замурзанное. Кроме оружия. Винтовки были ухоженными.
Наверное, в их шайке за оружие строго спрашивали и держать его требовалось в полном порядке.
Ещё князь мне рассказывал, что хунхузы много в стрельбе тренируются. Жгут патроны даже не десятками, а чуть ли не сотнями. Не жалеют на это денег, учитывая, что винтовочный патрон не три копейки стоит. Иностранные винтовочные патроны, в том числе русские, хунхузы на своём жаргоне даже даянами, то есть серебряными долларами называют. Так много им за каждый приходится выкладывать.
Среди встреченных нами в лесу разбойников чжангуя не оказалось. Чжангуй — это «хозяин кассы». Так атамана у хунхузов называют. Ещё
