с ним что-то шло не так. Едва увидев, как я смотрю на Марту, он произнёс:
— Коринна, если ты не хочешь, чтобы эта девушка оставалась с тобой, просто скажи. Я пришлю к тебе кого-нибудь из своих девочек, они будут очень рады с тобой познакомиться и помочь.
Ответила я, не дав себе и пары мгновений на размышления. Так, как меня учили:
— Я не стою такого беспоко… — но договорить не успела.
— Стоишь, — вновь тем жестким тоном сказал он. — Так что я пришлю к тебе Летти, а с этой девушкой мы разберемся уже завтра. Если захочешь, отправим её обратно к твоей… — он сделал паузу и выделил голосом: — …матушке.
— Госпожа, но я ведь ничего не сделала! Я служила вам всю вашу жизнь, и надеялась продолжать и здесь, в чем я провинилась?! — захныкала Марта, и я поморщилась. Вновь проснулось то чувство, которое владело мной, когда матушка требовала от меня шпионить в Даланне.
— Вот именно, Марта, — согласилась я. — Ты служишь матушке всю мою жизнь, и делаешь это при мне.
— Я приказываю немедленно проследовать в комнаты для слуг, и не пререкаться почём зря. В этом доме такое поведение я не потерплю. В противном случае вы будете ночевать на конюшне, — процедил Рэйнер.
Марта, видимо впечатлённая его тоном, поспешно опустила глаза в пол, кивнула, и быстрым шагом отправилась куда-то вглубь поместья. Я пока не знала его достаточно хорошо, чтобы предполагать, где эти комнаты. Но стоило её шагам затихнуть, как Рэй совершенно другим тоном, мягко сказал:
— Отдыхай. Летти придёт быстро, но пока я вынужден тебя оставить. Осмотрись пока, хорошо? И если захочешь — в моей комнате тоже можешь осматриваться, это соседние покои.
Я кивнула, хотя разумеется не собиралась ничего такого делать. И Рэй, наконец, удалился. Сам он зайти в мои покои даже не пробовал, но, наверное, ему и не нужно было. Он и так знал, что увидит за резной бежевой дверью с позолоченной ручкой. Я же осторожно тронула дверь, и ахнула, когда она открылась, повинуясь легкому прикосновению.
Таких роскошных покоев у меня никогда в жизни не было! Нет, матушка, конечно, никогда бы не посмела селить меня в условия, которые позволили бы сказать, что она пренебрегает нашим положением, но даже мои сёстры, несомненно матушкой обожаемые, жили хуже. Получается, несмотря на статус ненаследной принцессы, матушка была беднее, чем Геллерхольцы. Может быть, она потому так хотела, чтобы я шпионила, что завидовала деньгам и положению Рэя? На неё это похоже. У неё не было реальной, настоящей власти — а у него была. Да и влияния у Геллерхольцев всегда было больше, и для того, чтобы его поддерживать, не нужно было столько интриговать. Оно просто было. По умолчанию, но не по праву крови, а потому что он имел настоящие, как выразилась бы она сама, нити. За которые можно дернуть.
Матушка же куда больше влияла на нас и отца, чем на кого-то еще. Хотя пыталась, конечно, раскинуть свои сети дальше, но даже я видела, как её злит, что не получается. А теперь я здесь, в этом доме, смотрю на эту роскошь, и думаю о том, что, если бы её длинные руки дотянулись до поместья Геллерхольцев, она сгрызла бы их по локоть от черной зависти. Неожиданно приятное чувство.
Глава 4.7
Этот дом не кричал о том, как много денег потрачено на убранство. Но я видела, что шкафы сделаны из красного дерева, и украшены искусной резьбой. Что шёлк изумрудных занавесок настоящий, а не пропитанный особым составом лён. Что перины полны лебяжьего пуха, и на них мягко и уютно. Множество деталей выделяло мою комнату, даже настоящее прозрачное стекло вместо мутного слюдяного. Отец говорил, что это дорогая технология, и не все могут себе позволить заменить окна на такие. И зеркало! Чистое и прозрачное, из стекла, а не начищенного до блеска серебра. В половину моего роста, так что можно было недоуменно рассматривать собственное отражение.
Не то, чтобы я рисковала увидеть в его глади что-то новое, так что и присматриваться не стала. Я — не матушка и не Анна, мне не быть писаной красавицей, и не получать писем от поклонников даже будучи замужем. Порой я об этом жалела, но лишь до тех пор, пока мне не перепадала своя толика нежелательного внимания. Интересно, теперь Рэйнер будет защищать мою честь от посягательств? Или жаловаться о таком супругу неприлично?
Я не успела вновь задуматься достаточно крепко, чтобы перестать замечать всё вокруг. Хотя наличие собственного будуара меня впечатлить успело — как баронесса, не наследующая привилегии отца, в отчем доме я о такой роскоши и мечтать не смела бы, даже если бы матушка меня обожала. Но от исследования моей личной замены мужского кабинета меня отвлёк незнакомый женский голос.
— Даэ Коринна, по вашему приказанию прибыла к вам в услужение. Меня зовут Летиция, если вам подойдёт моя кандидатура, я стану вашей личной служанкой.
Я невольно чуть усмехнулась.
— А если не подойдёт?
— Тогда дарэ герцог подберёт для вас кого-то ещё, а я вернусь к прежним обязанностям. Но я надеюсь, что вы не захотите этого. Я знаю, ваша прежняя служанка начинала готовить воду для приёма ванны. Но она наверняка уже остыла, к тому же только я знаю успокаивающие сборы трав, расслабляющие после тяжелого дня. Обновить вам ванну?
На самом деле, я не хотела никакой ванны. Понимала, что нужно, но хотелось лечь, и чтобы никто не трогал, включая слуг. Частое желание. Но исполнялось оно только глубокой ночью, незадолго до рассвета. Когда все в доме спали, и не горело ни единой свечи или факела. У Рэя я видела магические светильники, но мы такого себе позволить не могли. Получается, матушка промотала целое состояние… почему я раньше об этом не задумывалась? Может, потому что не было ни времени, ни сил это сделать. Но Летиции я кивнула. Мало ли, чего я там хочу, делать нужно так, как положено, в любом случае.
Она помогла мне освободиться от неудобного свадебного платья, позвав на помощь других служанок. Представила мне их, но я, к стыду своему, не запомнила имён. И даже в ванне в общем-то осталась со мной. Я позволила ей вымыть волосы, а потом осмелилась спросить:
— Скажи, пожалуйста, Летиция…
— Да, даэ Геллерхольц? — с готовностью отозвалась она.
— Какие в этом доме приняты правила? Могу ли я попросить тебя оставить меня одну, или герцог тебя за
