полагаю, иногда здесь попахивает Мэтью, а ведь с тех пор прошло столько лет, – говорит Агги.
Я пытаюсь внести свой вклад:
– Замученный Художник?
Если татушки сделаны по его эскизам, то он очень талантливый.
– Да, я уже чувствую себя слегка замученным, – соглашается Тедди.
Рената смотрит в окно, словно припоминая нечто особенное:
– Моими любимцами были Страдающие Бессонницей Нарки. Они обеспечивали меня травкой, и мы могли сидеть всю ночь напролет, обсуждая, кто из знаменитостей умрет следующим.
– Будем считать, я этого не слышала. – Я, должно быть, начинаю размякать. Должно быть, это все вечернее солнце, которое греет мне спину.
– Когда ты станешь такой старой, тощей и опустошенной, это все, что останется у тебя в жизни. Ну и любовь, конечно, – говорит Рената, погладив сестру по руке. – Ах, je suis très romantique…[2] Быстро. Я жду комплимент. – Это тест, приготовленный для Тедди.
– У вас красивый дом, – отвечает Тедди.
И действительно, вид из окна очень красивый. Подстриженные лужайки, тянущиеся до английской изгороди из самшита. Возле изгороди поилка для птиц и развесистая глициния.
– Банально. Неудачная попытка. Если бы не мой преклонный возраст, я вернулась бы в свой лофт в Трайбеке. – Старая песня! Глаза Ренаты опасно сужаются. – Я имела в виду комплимент лично мне.
Тедди готовится к удару. Щурится от яркого солнца. Поднимает биту. И говорит прочувственно и очень искренно:
– Мне еще не доводилось встречать более элегантной женщины, чем вы.
Зрители вскакивают на ноги. Заслоняют ладонью глаза. Отличная работа. Комплимент пробивает ветровое стекло автобуса в далеком пригороде.
– О… – Рената оглядывает себя. – Ты имеешь в виду этот прикид? – Она улыбается и любовно оглаживает себя по тонкому, как палка, бедру, словно любимого домашнего питомца. – Это старая пара брюк палаццо с круизного показа Диора две тысячи шестнадцатого года? Это винтажная блузка от Баленсиаги? Что ж, он очень хорош. Десять очков, – бесцеремонно обращается Рената к Агги, которая начинает дремать в нагретой комнате.
Тедди и не думает злорадствовать.
– В чем будет состоять моя работа?
– Ты водишь машину? – спрашивает Рената. – Это единственное, что меня волнует. Один парень сказал нам, что не водит машину из-за выбросов углекислого газа.
Тедди улыбается. Ему идет.
– Я езжу на мотоцикле. Но не прочь прокатиться на вашем «роллс-ройсе».
Агги стряхивает с себя сонное состояние:
– Расскажи еще о себе.
И в этот самый момент Рената говорит:
– А какой у тебя рост?
И почему пожилые дамы так зациклены на росте молодых людей?
– Мне двадцать семь лет. Мой рост шесть футов четыре дюйма. Как я уже говорил, я татуировщик, но в свое время работал водителем на доставке.
Агги обдумывает его слова.
– А почему ты не работаешь в выбранной области?
– Возможно, я попробую найти какую-нибудь внештатную работу. По вечерам, если не возражаете.
– Мы очень требовательные, – перебивает его Рената. – Я хочу, чтобы ты всегда был под рукой, чтобы поднести вещи или отвезти нас куда нужно. Ну и куча вещей для химчистки. Легкая работа. Не понимаю, почему у молодых людей с ней столько проблем. Покупать нам цветы. Пиццу. Бронировать столики в ресторане. Хм, что там еще? – Рената вопросительно смотрит на меня.
– Ремонтные работы, уборка, прачечная, спонтанные комплименты. – (Всеобъемлющая роль, основанная на способности проглотить обиду и наступить на свою гордость.) – А еще беготня за снеками и помощь в покупках онлайн.
– Кстати, я немного умею готовить, – говорит Тедди.
Он не сводит с меня глаз. Он что, ожидает от меня каких-то вопросов? Я для него спасательный жилет? Закрыв рукой свой блокнот, чтобы Тедди не подглядывал, я начинаю записывать:
• Татуировщик/водитель-доставщик.
• 27 лет, 6 футов 4 дюйма, шикарные волосы.
• Умеет готовить, говорить искренние комплименты.
Я также не упускаю из виду пункты, которые были вычеркнуты или обойдены молчанием. Мелани не была так уж не права, предположив, что я захочу делать заметки во время собеседования. Добавить слишком зажатая в мой профиль на сайте знакомств.
Я проверяю, не выбились ли непослушные пряди из пучка. Жую губами, чтобы равномерно распределить блеск для губ. Почему так тихо? Я поднимаю глаза. Тедди продолжает на меня смотреть. Сестры смотрят на Тедди, который смотрит на меня.
Агги улыбается:
– Ну разве она не красавица, когда сидит вот так, в солнечных лучах?
Тедди поспешно отводит взгляд. Так вот, значит, каково быть слишком долго выставленной на всеобщее обозрение. Словно касаешься оголенного провода.
Рената добавляет:
– Есть хорошее выражение. В тихом омуте черти водятся. Ты в курсе, что это значит?
– Теперь да, – отвечает Тедди все так же искренне. – Думаю, да.
От смущения меня бросает в жар. Агги тем временем говорит:
– Насколько я понимаю, для тебя эта работа – ступенька для возвращения к татуировкам.
Агнесса – Святая Покровительница Милосердной Смены Темы.
Сегодня вечером я зажгу в ее честь благодарственную свечу.
– Один из моих друзей открывает в Фэрчайлде вторую тату-студию, и я хочу войти в долю. Буду отвечать за этот район. Но деньги нужны мне к Рождеству, или он продаст долю кому-нибудь другому. – Его глаза снова устремляются на меня, словно повинуясь рефлексу, и он смущенно заканчивает: – По крайней мере, вот такой план.
Я знаю, отец Тедди сомневается в искренности его намерений, но будем реалистами. Тедди способен продать лед эскимосам. Если он постарается и пустит в ход свое обаяние, то получит все, что угодно.
И, чтобы не дать Ренате, которая обожает выбирать легкие цели и разбивать чужие мечты, сразить Тедди, я поспешно говорю:
– Тедди, разумеется, у тебя все получится.
Мой уверенный тон застает Тедди врасплох.
– Никогда не была в Фэрчайлде. А это далеко отсюда? – интересуется Агата.
Мы дружно прикидываем, какова вероятность, что он исчезнет для нас навсегда.
И он подтверждает, что это не лишено вероятности.
– Пять часов езды отсюда. Очень симпатичный город. Немного похож на этот. Но лучше всего то, что там вообще нет тату-студий. Я провел исследование для целей бизнеса. Но есть кампус муниципального колледжа и тренировочная военная база, и им приходится ехать к черту на рога, чтобы набить тату.
Похоже, Тедди больше заинтересован в этом, чем показывал. И я начинаю смотреть на него немного другими глазами.
– А почему бы просто не попросить папочку подкинуть тебе немного деньжат? – приторным голосочком спрашивает Рената. Тот самый вопрос, который мне и самой хотелось задать. – Получи аванс в счет наследства. Сынок, почему бы тебе не окэшиться?
– Я совершенно уверен, что нет никакого наследства.
– Ты единственный сын? – спрашивает Рената, и Тедди кивает. Ему явно не по себе. Я
