ужин был ровно в 19:00.
После принятия пищи дали пятнадцать минут на водные процедуры, после чего было построение в коридоре, пофамильная перекличка, в которой я вновь откликнулся на фамилию Кравцов: «Я!»
И наконец, долгожданная команда:
«Взвод, отбой!»
Длинный, первый день моей новой изменчивой и удивительной судьбы подошёл к концу.
* * *
Интерлюдия
Военком
— Да я вас!! Да вы у меня!!!
Полковник бушевал уже почти час, даже не думая затыкаться или остывать. Конечно, понять его можно было, такое ЧП и где — в Останкинском военном комиссариате! Да, сейчас лето. Да, из-за внепланового призыва произошёл аврал. Да, сейчас вокруг творится полный бардак с валяющимися повсюду документами, которые постоянно таскают из комнаты в комнату. Оно и понятно, мало того что сотрудники не все вышли из отпуска, так ещё и ремонт. Но хочешь, не хочешь, а работу делать надо! Раз есть приказ, набрать призывников, то разбейся, но выполни. Приказы, как известно, не обсуждаются! Ну, а чтобы приказ дошёл до каждого подчинённого как можно доходчивей, необходима не только правильная накачка, но и мотивация.
— В Шарамхузуях дослуживать будете, мерзавцы! Ишакам хвосты крутить!!
То, что бригада строителей, дежурный за сорок в чине вечного капитана, и машинистка, явно не подлежат срочной службе, вояку абсолютно не останавливало. Каскады семиэтажных армейских заклинаний лились нескончаемым потоком, перетекая в угрозы, проклятия и прочие страшные кары, после чего возвращаясь обратно к сложным окологинекологическим терминам.
— Шарамху… — это где? — Шёпотом спросил дежурный у всезнающей секретчицы-машинистки.
Через руки той прошли все дела всех призывников, и географию Союза, а иногда и за его пределами, она знала на отлично и даже с плюсом. Но тут, к сожалению дежурного, сия премудрая дева на секунду застыла, поскольку маленький посёлок в средней Азии где-то на задворках чёртовых куличек со звучным названием и пограничной заставой в десять человек личного состава встречался ей всего два раза за всю долгую службу в кавалерии пишущих машинок.
— Кажется, где-то в средней Азии, — тихонечко ответила та.
— Что вы там шепчетесь, бракоделы⁈ Как⁈ Как вы могли допустить вот этого вот всего⁈ Краска, провода, ветошь — и всё в одном месте! Да вы же враги народа! Диверсанты! Вас, таких, надо на северный полюс отправлять! И каждый день в увольнение на мороз отправлять, чтобы за пределы части пинком выпроваживали! Чтоб вигвамы, как эскимосы, строили!
Капитан благоразумно решил промолчать о том, что эскимосы строят иглу. И без этого поток ярости начальника был совершенно неуёмным, впрочем, всем присутствующим было понятно, за что и почему.
Увы, сейчас уже было сложно найти виновного. Нет, милиция, конечно, разберётся, были то вездесущие пары краски, которые загорелись от короткого замыкания, или не вовремя и не там потушил свою вечную «Приму» завхоз. Будет ясно, что и кто. Может даже так случиться, что весь этот бардак, из-за которого вспыхнул пожар, вообще подстроил кто-то из вот этих летних «особых призванных» в отместку за испорченное лето… Но на данный момент факт оставался фактом — выгорело режимное помещение с личными делами призывников. И, разумеется, сверху за такое по головке не погладят именно военного комиссара, как конечное ответственное лицо. И ладно бы только это. Восстановление всех личных дел новобранцев, окажется процессом долгим, мучительным и совершенно мартышкиным трудом. И за всё это придётся отвечать военкому.
Даже несгораемый шкаф подложил подлянку — оказался таким только на словах. Несмотря на то, что все дела были убраны в сейф установленным порядком (кроме пачки тех, которые подпирали стол с фикусом в углу секретки), именно в самом шкафу бумаги выгорели полностью. В итоге пресловутая стопка подпирателей стола только и осталась целой, хотя и основательно залитой пожарной пеной.
Пожарные по звонку бдительных граждан прибыли, как по расписанию, и сделали своё дело настолько хорошо, насколько можно было на тот момент, не дав огню расползтись по всему зданию военного комиссариата. Но дальше предстоял кропотливый труд по восстановлению. Конечно, что-то найдётся в центральном архиве. Что-то милиция предоставит относительно быстро, недели за три. Но львиная доля информации, запросов и повторных вызовов призывников потребует всеохватывающего аврала… Осенний призыв никто не отменял, будь он неладен.
«Вот же не повезло, так не повезло. Теперь крови много выпьют!» — пророчески подумал полковник и не ошибся.
Точнее ошибся только лишь в объёмах.
Увидев, как к зданию военкомата подъехало несколько чёрных автомобилей «Волга», из которых вышли люди с красными лампасами на брюках и с двумя и тремя большими звездами на погонах, он понял, что малой кровью тут уже точно не обойдётся.
Конец интерлюдии
* * *
Глава 8
Подъем?
Я приоткрыл глаз и оценил обстановку. Мне показалось, что кто-то секунду назад выкрикнул команду «Становись».
«Только вроде бы глаза успел закрыть и уже утро, что ль, настало? Что-то уж очень быстро. Может, показалось?»
Но нет. Мне не послышалось.
— Я сказал: подъём и становись! — Вновь проорал чей-то неприятный голос и в казарме зажёгся свет.
«Где-то пожар? На нас напал враг? Что случилось то?»
Новобранцы вскакивали со своих коек и в непонимании, даже не одевшись, выходили на центр казармы и становились в шеренгу.
— Живо! Живо! Стройся! — подгонял их какой-то одетый в солдатскую форму кудрявый и явно пьяный мужик лет двадцати.
То, что у него были волосы на голове, и даже что-то типа стрижки, говорило о том, что он не новобранец. Мы же все сегодня были пострижены, наголо. А значит, данная шатающаяся и орущая бранные слова особь уже являлась солдатом.
«Обожрался дурачок и решил над молодыми поиздеваться? Во дурак так дурак. Молодняк и так весь устал, а он ещё и ночью разбудил. Стопроцентный идиот», — констатировал я очевидное.
На крики его решил не реагировать. С койки не встал, а стал наблюдать, как в коридоре между кроватями, где по прихоти кретина построились мои сослуживцы, появился ещё один такой же пьяный солдат, который точно так же, как и его коллега по разуму (вероятно, одному на двоих) принялся орать на сонных ребят призывая, строится ровнее.
— Два дурака в одном месте, это жесть, — прошептал я и, зевнув, повернулся на бок.
Я таким, как они (в смысле — идиотом) не был и прекрасно понимал смысл их действий, а также знал, как, приблизительно, начнут развиваться события. Две пьяни будут орать, запугивать, учить уму разуму и в конце концов, когда начнут хватать ребят за грудки, упадут на пол, то ли от стыда за своё неподобающее поведение, то ли от пары моих подзатыльников. Лежать и смотреть на творящийся беспредел, я, разумеется, не собирался.
Однако, по некоторым причинам, сразу вмешиваться не стал.
Вообще, вся эта длящаяся уже не один год история, начинается от офицеров, которые не любят заниматься личным составом, но любят, чтобы им благоговели и подчинялись. Воспитание личного состава такие офицеры, как правило, передают на плечи уже отслужившим солдатам, которые сбившись в стаю, по факту, являются хулиганской группировкой. Именно они и устанавливают законы, и правила жизни воинского подразделения, а иногда и всей воинской части. Для этого в каждом взводе или роте есть вот такие крендели, которые запугивают молодых призывников, заставляя их играть по своим правилам — беспрекословно слушаться не только отцов командиров, но и уже послуживших какое-то время солдат.
Дедовщина, как она есть. Есть мнение, что появилась эта фигня в армии, в послевоенные времена. И принесли полутюремные понятия в армию штрафники, некоторые из которых по окончанию войны не сразу были демобилизованы.
Кровавый пик дедовщины основанной на национализме вспыхнет почти перед крушением СССР. В армии будет твориться дикий беспредел. Времена будут жуткие. Появятся части, в которых офицеры не то, что будут бояться заниматься воспитанием личного состава, но не редко даже входить в казармы без разрешения тех, кто держит ту или иную часть. В общем один сплошной мрак и ужас будет твориться в блаженные 90-е.
Однако, здесь и сейчас, фактически в травоядном времени, эта самая дедовщина хоть и присутствует в армии, но ещё не носит явные античеловеческие черты. Да и не во всех частях она есть. Чем элитней и профессиональней часть, тем меньше в ней подобных проявлений. Например, служившие в десантных войсках, морской пехоте и тому подобных родах
