кошкой. Затем оглушительная тишина, и всё – дальше пустота. Как ни пыталась Анабель припомнить момент спуска на землю, ей это не удавалось. Единственное, что она помнила чётко, – это ощущение чьего-то незримого присутствия. Кто-то был там – рядом с ней. Кто-то наблюдал за ней.
Глава 8 – «Мой маленький сари».
Первые сутки Крад вообще не покидал пещеру. Он лежал у тела Астры, уронив тяжелую голову рядом с алым носом матери, и молча плакал. Огромные ручьи слёз непрерывно катились из его закрытых глаз. Дракон не мог остановить их поток, да и не пытался. До этого момента он вообще не знал, что драконы умеют плакать. Слёзы – черта людей. Слабых людишек, чьи никчемные жизни по какому-то глупому закону природы давали жизнь им – драконам.
Встать и покинуть мать он был не в силах. Мысль о том, что мир вокруг продолжает жить, он сам продолжает жить, а она – нет, терзала его могучее сердце сильнее самого нестерпимого пламени. Он просто лежал, не в силах оторвать тяжёлую голову от холодного пола. Не мог пошевелить ни хвостом, ни крыльями. Каждый вдох давался ему с трудом. Раз за разом ему приходилось напоминать себе о том, что нужно дышать. То, что раньше было естественным, теперь стоило ему огромного труда. Казалось, не делай он над собой усилий, можно будет просто уйти вместе с Астрой. Перестать дышать и утонуть в бездонной пучине смерти. Отправиться на ту сторону бытия вслед за единственным родным существом на всей земле. Отыскать её там, в полях вечной Варралы, и сказать ей то, что говорил так редко.
– Я люблю тебя, мама, – прохрипел он.
Сейчас он проклинал себя. Как же редко он говорил ей эти слова. Как же часто он их слышал от неё. Она – единственное существо в его судьбе, от которого он слышал эти три слова.
«Я люблю тебя, мой маленький сари», – звучали в его голове слова Астры. Как же часто он слышал их в детстве. Так часто, что перестал придавать им хоть какое-то значение. Даже когда он стал большим и сильным драконом, Астра не скупилась на эти слова. Порой они выводили горделивого и упрямого Крада из себя.
«Я слишком взрослый для такого обращения!» – вспоминал он свои самоуверенные возгласы.
– Дурак! Дурак! Дурак! – корил он себя. Сейчас он всё бы отдал за эти три слова из уст своей матери.
«Я тебя люблю, – упрямо твердил в его голове голос матери. – Мой маленький глупый сари, я так тебя люблю».
Лишь на следующее утро у него получилось оторвать взгляд от алой морды своей матери. Он встал и попытался обнять её, но его крылья словно накрыли ледяной камень – тело матери уже окоченело. В сердце Крада в тот же миг всё оборвалось. Только сейчас он окончательно понял, что произошедшее не изменить. Всё, что случилось, не имеет обратного хода. Астра – мертва. Ни её вздоха, ни её взгляда, ни её голоса уже не вернуть. Она теперь далеко. Она на пути в Варралу. Возможно, именно сейчас, в этот самый момент она целует лапу Великой Первой Матери. Она теперь по ту сторону, а тут, в пещере, лишь жалкая её часть. Та часть, которая была для Крада всем. Плоть сгниет, и её останками будут питаться ненасытные чайки, а черви завершат начатое ими. На этот страшный пир смерти слетятся все стервятники с округи. Не пройдет и месяца, как в этой пещере, кроме её костей, не останется ничего. Ничто не будет напоминать о том, какой чудесной матерью она была. Она останется жить лишь в его сердце. Если это сердце сможет дальше биться.
Крад отстранился от матери и неловко уселся у самого выхода из пещеры.
– Я люблю тебя, мама, – прошептал он. – Я продолжу дышать. Ради тебя. Мое сердце продолжит биться. Ради тебя.
И тут Крада внезапно накрыла бесконечная ярость, глаза его налились кровью. Крылья задрожали, челюсти лязгнули острыми, как бритва, зубами с такой силой, что по пещере пронесся нестерпимый скрежет.
– Мое сердце будет биться, мама! – выдавил он из себя. – А сердце того, кто тебя погубил, остановится навеки!
С этими словами огромный дракон вывалился из пещеры и камнем полетел с немыслимой высоты вниз, к морю. Крылья он расправил в самый последний момент и не без усилия вышел из крутого пике, пронзая стрелой соленые брызги прибоя. Не обращая внимания на саднящий от полученного ожога бок, он делал мощные взмахи крыльями, выводя своё могучее драконье тело в лихой вираж вокруг острова.
Нет, так он свою жертву точно не найдет. Нужна точка обзора, а значит, нужно подняться повыше. Дракон принялся усиленно работать крыльями, раз за разом толкая своё огромное тело ввысь. Уже через минуту он парил на недосягаемой глазу высоте, ловя восходящие потоки воздуха. Поймав попутный ветер, он начал вглядываться в крошечный остров под собой. Драконье зрение позволяло ему видеть на многие мили вдаль, чем, собственно, он и планировал воспользоваться.
Чёткой уверенности в том, что виновницей смерти матери была его северянка, у него не было, но этот вывод напрашивался сам собой. Кроме неё, в пещере больше никого не было. Он не знал, как именно эта маленькая девчонка смогла совершить подобное, но чувствовал, что она была виновна. Должна была быть виновной – больше некому. И если эта маленькая тварь ещё жива, он найдет её. Даже если она разбилась о скалы при попытке бегства и её тело теперь терзают рыбы где-то в открытом океане, он найдет её. Найдет, вырвет из лап океана и растерзает то, что осталось. Выгрызет из груди её подлое сердце и раздавит его.
– Где же ты? – злобно рычал он, делая уже десятый круг над островом. – Ну же… Только покажись!
Будь он на её месте, где бы он попытался спрятаться? В какую дыру бы забился? Крад начал изучать собственный остров. Из их пещеры лишь два пути, начал он строить логическую цепочку. Один по скалам на север, другой вдоль пляжа к бухте. На таких маленьких ножках, да ещё и ночью, она не сунулась бы к скалам. Значит – бухта.
Дракон заложил очередной вираж и завис над бухтой. Немного снизившись и зайдя против солнца, Крад смог разглядеть на песке следы беглянки.
«Так вот ты где, маленькая дрянь», – коварно осклабился дракон, предчувствуя скорую расправу над жертвой.
Судя по тому, что следы начинались почти у самой кромки леса и
