хорошо по себе знаю.
Никогда Вася
Не помогал по дому матери.
Только книжки читает,
А потом лежит в потолок уставившись,
Или сидит и на стенку пялится.
С теннисом он «завязал»,
Говорит:
— Устал.
А я, как не старался,
Его воспитанием заниматься,
Ничему его не смог научить,
Так что Вася даже и гвоздя не мог забить.
И однажды я понял,
Что Вася для жизни непригодный.
Может так на нём сказалась родовая травма?
Я не психиатр, не знаю.
Но, как он,
Потом,
Будет жить?
Себе не представлял.
Я так Жене, однажды, и сказал.
— Да я знаю, он ребёнок сложный,
Его мозг так устроен:
Что он видит на стенах картины
Спит с глазами открытыми,
Разговаривает с птицами,
Кушает козявки…
Пусть, если ему так нравится.
С детьми такое случается.
Может быть наука, лет через двадцать,
Откроет,
Что козявки кушать полезно для здоровья.
А сейчас мне думать об этом не хочется:
Как он, там, в жизни устроится?
Подумаем… есть ещё время.
Доберёмся и до этой темы.
Всё как-нибудь образуется.
Главное: о хорошем надо думать.
А потом я что-нибудь придумаю.
Ведь он неплохо учится.
А значит у него в жизни,
Дай Бог, всё получится.
«Ну да, “неплохо”,
Одни тройки».
Надо будет ему потом,
Помочь,
Выбрать хорошую профессию.
Представляешь?
Он мне сказал, что хочет быть поэтом.
Я, к его мнению,
Отнеслась с уважением.
И не стала его разубеждать
Мол: так и так,
Быть поэтом — это великая миссия.
Они несут людям мысли
О смысле жизни.
И придётся много потрудится.
Прежде чем люди полюбят читать твои книжки.
А сама подумала:
«Ну, удумал.
Мой Вася поэт!?
Нет и ещё раз нет!
Они плохо зарабатывают,
Если только не лижут задницу Партии.
А наш Вася, разве он сможет это?
Я же вижу: он растёт порядочным человеком.
А если, вдруг, что напишет не так?
Тогда попадёт к КГБ «под колпак».
И пропал…
Нет уж, пусть буде врачом или прокурором.
Они всегда при деньгах
И у людей в почёте».
Ну, всё: давай мой руки, садимся обедать,
Вася, солнышко моё,
Я приготовила тебе твои любимые котлеты.
Иди кушать, моя радость.
Хватит уже на стенку пялиться.
На этом
Мы и закрыли эту тему,
Тем более перед обедом.
Женя она боевая, с твёрдым характером.
Возможно она действительно знает,
Как «в люди» вывести Васю.
Чтобы у него потом в жизни всё было ладно.
После этого разговора
Я эту тему
Больше не поднимал.
Пусть Женя занимается ею сама.
Она мать, ей видней.
Наверно сердце материнское подсказывает ей,
Как воспитывать своего ребёнка.
Меня сейчас стало беспокоило другое.
Пришёл Горбачёв к власти.
И вот уже у нас в стране разгораются страсти.
Он разрешил газетам и журналам
Писать о нашей жизни, стране всякую гадость.
А телевидению показывать всё это в картинках.
Про нашу историю и о наших бывших лидерах.
Он назвал всё это гласностью.
И ему аплодировал запад.
А люди у нас в стране распоясались.
Он даже разрешил народу о том говорить
Что раньше люди глубоко прятали в мозгах своих.
Ведь у нас как было раньше:
Ляпнет человек что-то не «то» про Партию…
И вот уже на зоне парится.
А в лучшем случае
В психушке,
Принимая лекарства и процедуры.
Его там так всем накачают,
Так ему «кукушку» выправляют!
Что он потом только всему улыбается и радуется,
Дальше продолжая жить в стране нашей.
Да ещё тому радуется,
Что вообще жив остался.
Что не расстреляли его, как врага народа.
А ведь у нас частенько случалось и такое.
И вдруг… говори что хочешь.
У меня мозг разрывался:
— Сволочь,
Да разве так можно, –
Имея в виду Горбачёва, –
Чтоб сразу дать людям столько свободы.
Неужели он не видит
Что показывают по телевизору,
Что в газетах пишут?
От этой свободы слова
Не жди ничего хорошего.
Она и до тебя доберётся!
«Как в воду смотрел».
Ну, ты же помнишь,
Как его Ельцин «подсидел?»
И вот уже пошли разговоры всякие,
Что у нас «кровавая» Партия.
Вспомнили Ленина, Сталина,
Репрессии и коллективизацию…
Словом
Я понял,
Что это «дело» хорошим не кончится.
Что, возможно, придётся «завязать» с Горкомом.
Стал осматриваться, подыскивать,
Прикидывать,
Где бы мне ещё можно было трудится.
Ведь Ной начал строить свой ковчег ещё до потопа.
Хоть я и коммунист
Но знаю историю эту.
Хотя Партия ещё и «крепко на ногах стояла».
Но я решил перестраховаться.
Да и мой внутренний голос
Всё твердил и твердил о том же:
— Поспешай, Ваня,
Как бы с разбитым корытом не остаться.
Поделился своими мыслями с женой:
— Как быть, друг родной?
— Да, правильно,
В такой ситуации
Не худо бы иметь «запасной аэродром».
Я как-то подумала вот о чём:
Сейчас у нас в стране есть такое дело,
Силу набирает кооперативное движение.
Открываются частные магазины,
Парикмахерские,
Сапожные мастерские, прачечные.
Мне кажется, что это
Перспективное направление.
Своё дело –
Сам себе хозяин.
Плати налоги и жизни радуйся.
Только от тебя зависит твоя зарплата.
Будет она большая или маленькая.
Чем больше вложишься,
Тем больше отдача.
Что ещё надо?
А если и нам открыть свой магазин,
Или какой-нибудь общепит?
Что скажешь на это
Товарищ «директор»?
Вот только где взять начальный капитал?..
Денег впритык у нас.
Можно обратится за кредитом в банк,
А Горком в этом деле, я думаю, поддержит тебя.
— Какой Горком, о чём ты говоришь?
Я же коммунист,
Я же должен проводить линию Партии в жизнь.
А если я буду брать кредит,
Чтобы открыть свой магазин?
Мне сразу скажут:
«Капиталист,
Не может быть у коммуниста
Своего магазина.
Эти два понятия несовместимы,
Бизнес и коммунизм несовместимы!
Да, у нас открываются кооперативы,
Всякими антисоветскими личностями.
Но Партия ещё не решила:
Нужно ей это или нет?
И какой от этого будит политический эффект.
Ведь, если люди будут жить богато…
На кой чёрт им тогда нужна Партия?
Кем нам тогда руководить?
Тогда придётся в поле идти
Или вставать за станки,
Или в шахту, рубить уголёк…
И прощай паёк!
А мы тебе верили, Ваня,
Хотели тебе в паёк ещё и сервелата добавить.
Палку, а может быть и две.
И пудру французскую твоей жене.
А мы, оказывается, жили и не замечали,
“У себя под носом” предателя.
Но вот ты сам себя разоблачил!
Давай… на стол партбилет положи,
Которым ты не дорожишь!»
