Думаю, дядя не будет против. Но если ты занята, я не обижусь, – быстро добавила она.
– Я приду, – ответила Руби без малейших раздумий. Кажется, она и вправду обрадовалась Лоттиному приглашению.
Лотти вдруг подумалось, что Руби, наверное, было очень одиноко в Нитербриджской школе с тех пор, как Зара выжила отсюда ее подругу Люси.
– Только знаешь… Мы живем прямо в зоомагазине, – сказала она, глядя на узор из веточек. Она слышала, как Зарины подружки шепчутся у нее за спиной – собственно, так и было задумано, чтобы она слышала, – и говорят всякие гадости о вонючих зоомагазинах и о людях, у которых нет нормальных домов, и хотя ей самой очень нравилось в дядином магазине – кто знает, как к этому отнесется Руби. Вдруг ей не слишком понравится такая идея?
Но Руби с восторгом кивнула:
– Я знаю, я там была! Я покупаю у вас корм для ящериц: сушеных сверчков и какие-то странные лакомства типа пастилок. Твой дядя однажды сказал, что они сделаны из толченых пауков, но я уверена, он пошутил…
Лотти подумала, что, наверное, дядя Джек не шутил, просто по рассеянности забыл, с кем разговаривает.
– Мне очень нравится ваш магазин, но мы всегда ходим к вам с мамой, и она вечно меня торопит, и я не успеваю все рассмотреть. У вас были черные котята, такие лапочки. Они еще остались?
Лотти улыбнулась. Она поняла, о ком говорит Руби, хотя она не назвала бы их лапочками. Скорее мелкими злюками или пушистыми маленькими чудовищами.
– Двух дядя продал, остались Селина и Шпрота, две девочки.
Уголька и Черныша купила строгая старая ведьма, пообещав дяде Джеку, что она быстро научит обоих хорошим манерам, у нее есть свои методы. Лотти еще никогда не видела Уголька таким встревоженным.
– У тебя живет ящерица? – спросила она, не особенно удивившись. Она уже поняла, что Руби человек интересный и незаурядный. Такие люди, как Руби, если и заводят питомцев, то уж точно не банальных хомячков.
– Целых две. Они очень хорошие. – Руби начала рассказывать о своих питомцах, но тут прозвенел звонок на урок.
Они выбрались из укрытия и огляделись по сторонам.
– Как думаешь, Зара нам что-нибудь сделает? – спросила Лотти, стараясь не показать, как ей страшно.
– Наверняка. – На мгновение Руби испуганно сникла, но потом улыбнулась: – Но она все равно бы устроила какую-то гадость, даже если бы я не дернула ее за волосы. Так что я бы не стала переживать больше обычного.
Лотти кивнула. Это была вполне здравая мысль.
* * *
На следующий день, перед тем как уйти в школу, Лотти провела с мышами воспитательную беседу и разъяснила им очень подробно, что после уроков к ней в гости придет подружка и им надо вести себя скромно и благоразумно.
– Мы очень скромные, да! Очень благоразумные! Очень-очень! – запищали розовые мыши, сосредоточенно сооружавшие живую «шестиэтажную» пирамиду на крыше своей клетки. – Вот увидишь, какие мы скромные! – Пирамида рассыпалась, и мыши принялись отплясывать конгу[2], построившись паровозиком и держась друг за дружку.
– А что значит «скромные»? – с любопытством спросила одна из мышек.
Из клетки Септимуса донесся ворчливый голос:
– Они и вправду не знают значения этого слова. Лотти имеет в виду, что вам надо вести себя так, как вели бы себя совершенно нормальные мыши. Если учесть, что вы розовые и болтливые, это значит, что вам надо заткнуться и тихо сидеть в своей клетке, где вас никто не увидит.
Мыши притихли, осмысляя услышанное. Их паровозик распался, и они сбились в кучку с поникшим обиженным видом.
Лотти стало ужасно неловко.
– Пожалуйста, не обижайтесь, – виновато проговорила она. – Вы мне нравитесь такими, какие есть. Но Руби не знает о волшебстве. С ней надо вести себя как с обычными покупателями. Как это было со мной, пока я не узнала, что здесь происходит на самом деле. Вы же тогда хорошо притворялись. Вот и теперь надо немножко побыть самыми обыкновенными мышками.
Мыши понуро поплелись обратно в клетку, подталкивая друг друга.
– Это была настоящая пытка, – пробормотала одна из них и тут же возмущенно взвизгнула, обернувшись к своей товарке: – Эй! Ты зачем меня дергаешь за ухо?!
– Это совсем ненадолго, – умоляюще проговорила Лотти. – Всего на часок. Руби сказала, что ей очень нравится наш магазин, и она очень хорошая, честное слово.
– Они сделают все как надо, – решительно заявила Софи. – А тебе, Лотти, пора выходить. Ты же не хочешь опоздать в школу?
Лотти схватила куртку и свою школьную сумку. Выходя из магазина, она услышала, как Софи воспитывает мышей:
– Вы mechants[3], все до единой… Что вы так смотрите? Ладно, я поясню для особо одаренных: гадкие, скверные, нехорошие мыши. Бедная Лотти! Вы сами знаете, как она ненавидит школу. И теперь, когда у нее появилась подружка, вы не можете чуточку помолчать?! Не хотите помочь человеку, который всегда подсыпает вам больше семечек, чем положено?! Да, я все вижу! Неблагодарные животные, вот вы кто!
Интересно, подумала Лотти, понимает ли Софи, что ей самой тоже придется молчать…
* * *
Однако Лотти недооценила Софи. Когда после уроков они с Руби пришли в магазин, это был совершенно нормальный зоомагазин – разве что многие клетки казались пустыми, но их обитатели были уж слишком диковинными существами, которых незнающему человеку лучше не видеть вообще. Лотти быстро взглянула на клетку с розовыми мышами на самом верху и с трудом подавила смех. Теперь в клетке сидели две белые мышки. Вид у обеих был слегка глуповатый, и у одной на шее висела табличка «Мышь обыкновенная». Лотти была уверена, что слова для таблички мыши вырезали из старых журналов о домашних питомцах, валявшихся у нее в спальне. Раньше Лотти скупала такие журналы пачками, но теперь они стали ей не нужны, ведь она жила в окружении настоящих животных.
Обычно Софи встречала Лотти из школы сидя на стуле за прилавком, но сегодня она притащила откуда-то синюю бархатную подушку и свернулась на ней изящным калачиком.
Лотти присела на корточки, чтобы ее погладить:
– Софи, это Руби.
Она очень надеялась, что Руби понравится таксе. Она надеялась, что Софи не будет ревновать. Но Софи мысленно попросила: «Подними-ка меня!» – и сама забралась на руки к Лотти, чтобы рассмотреть Руби поближе. Приподнявшись на задние лапы прямо у Лотти в руках, она улыбнулась Руби своей дружелюбной, но все же зубастой улыбкой и сказала:
– Гав.
Руби удивленно уставилась на нее. Собаки не говорят «гав», то есть они говорят, но обычно это звучит
