о выписке. Верно? — Я согласно кивнула. А он действительно хороший психолог, мог бы поменять профессию. Хотя о чём это я? Наверняка он любит свою работу, так что о смене деятельности и речи быть не может. — Так почему бы мне не помочь? К тому же делаю я это от чистого сердца, — добавил доктор и опять по-доброму улыбнулся, снова развеяв мои сомнения в том, что он и правда помогает просто так. Потому что такой золотой человек.
Мы быстро добрались до бабушкиного дома и я одна вышла из машины. Мама была очень удивлена, увидев меня на пороге.
— Почему не предупредила? Я бы тебя забрала, — посчитала нужным упрекнуть меня родительница.
— Потому что я так решила, мама, — твёрдо ответила, давая понять, что я давно взрослая и сама в состоянии о себе позаботиться. — Дай ключи от тётиной квартиры и я пойду.
— То есть как пойдёшь? Даже не посидишь, чаю не попьёшь?
— Я на такси, мам, — пришлось ей соврать, чтобы она не вздумала меня уговаривать.
Хотя по сути я не соврала, Александр Николаевич вполне подходил сейчас на роль таксиста.
— Подожди, я с тобой, — сказала вдруг родительница и быстро принялась одеваться в верхнюю одежду.
— Зачем?
— Ну я ж должна тебе всё там показать! Чужая ведь всё-таки квартира, — аргументировала мать, обувая сапоги.
Я лишь тихо про себя простонала:
“Только этого мне не хватало!”
Глава 10
Мама равнодушно посмотрела на Александра Николаевича и села в машину на заднее сиденье. Я с облегчением вздохнула, поняв, что доктора моего родительница не видела, вот и восприняла его как реального таксиста. Всю дорогу она молчала и с кем-то переписываясь по телефону. Когда мы подъехали к дому родственницы, доктор первым вышел и достал из багажника сумку.
Мама захотела её забрать, но он не отдал, со словами:
— Я помогу донести.
И вот тут-то родительница посмотрела на него с подозрительностью, а затем одарила таким же взглядом и меня. Я сделала вид, что ничего не поняла и первой отправилась к нужному подъезду.
Консьерж потребовала объяснений — в какую квартиру направляемся и кем являемся хозяевам данной жилплощади.
— Мы родственники Галины Петровны, она должна была Вас предупредить, — ответила мама.
— Назовите имена, я записать должна, — потребовала женщина. Я и мама сказали имена. Консьерж с серьёзным видом записала в журнал. — А Вы? — обратилась она к доктору.
Только я открыла рот, чтобы представить его другом, как родительница меня опередила:
— Это таксист.
Александр Николаевич не стал возражать, лишь заговорщически подмигнул мне, когда я виновато на него посмотрела.
— Проходите, — разрешила консьерж и добавила: — На лифте седьмой этаж.
Дверь квартиры мы открыли без проблем. Доктор вошёл последним и поставил сумку на тумбу в прихожей. Я поблагодарила его и вежливо предложила попить чай. Он также вежливо отказался, сославшись на работу, затем попрощался и ушёл.
Мать тут же накинулась на меня с упрёками:
— Лика, что всё это значит? Кто это?
— Неважно, просто хороший знакомый, — отмахнулась я, раздеваясь.
— То есть как это неважно? Ты, вообще-то, замужняя женщина!
— Мама, я сказала, что он просто знакомый. Меня что, знакомый не может подвезти и сумку донести? — парировала я, утаив тот факт, что твёрдо намерена развестись, не нужно ей этого знать, а то не будет мне жизни даже в этой квартире.
— Мне-то ты не заливай! Я обратила внимание, как он на тебя смотрит, как будто уже имеет на тебя права! — строго высказала родительница, повысив тон.
— Мама, ну что ты выдумываешь! — не выдержала я и тоже повысила на неё голос.
Именно этого я и боялась, когда родительница со мной сюда ехать собралась. Фантазия у мамы богатая, сейчас навыдумывает невесть что, и меня и себя изведёт. Психанув, я сбросила обувь и пошла на кухню: надо чай или кофе выпить, чтобы успокоиться. Мама отправилась за мной.
— Ну ладно, не нервничай, тебе вредно, — смягчив тон, проговорила она. — Я же о тебе беспокоюсь.
— Мама, мне уже давно не пятнадцать лет, давай я сама буду о себе беспокоиться!
— Ну всё-всё, не кипятись, — уже более мягко произнесла родительница, усаживаясь за стол. Немного помолчав, опять с подозрительностью на меня взглянула и спросила: — У тебя точно с этим типом ничего нет?
Я устало вздохнула и отвернулась к окну. Ну как с ней ещё разговаривать?
— Нет, мама, мы просто приятели, — чётко проговорила я, снова вернув к ней внимание. — И вообще, может ты уже своей личной жизнью займёшься? А то твоя излишняя забота обо мне проснулась слишком поздно и совершенно некстати.
Мать переменилась в лице.
— Так и будешь меня всю жизнь корить, что тебя до тринадцати лет не воспитывала?
Я испытала вину. Действительно, в последнее время я ей уже дважды об этом напомнила. Все мы неидеальны, так что пора бы мне её простить. Хорошо хоть в роддоме меня не оставила, а к бабушке забрала. А если бы бабушки не было?
— Мам, ты прости конечно, но давай уже сейчас поговорим откровенно и навсегда забудем эту тему. Я всё хотела спросить, ты думала о том, как бы сложилась твоя жизнь, если бы моя бабушка не помешала от меня избавиться?
Тут мама и вовсе помрачнела, отведя от меня глаза, проговорила:
— Конечно думала. Более того, я долгое время винила тебя, что у меня личная жизнь не ладится. Далеко не все мужчины охотно принимают чужих детей. Некоторые вообще категорически против. С одним таким жила пять лет, жуткий был эгоист. Он даже знакомиться с тобой не желал и тихо злился, когда я к тебе повидаться уходила. Однажды ему предложили долгосрочный контракт по работе за границей и я изъявила просьбу взять тебя с собой, на что он ответил резким отказом, ещё и ультиматум мне выставил: либо я еду с ним одна, либо наши отношения прекратятся. Я поговорила с матерью, спросила, что мне делать. На что она мне ответила: ”Мужиков на свете много, а дочь у тебя одна, так что думай сама, кто тебе важней”.
— И ты выбрала меня.
— Конечно! Иначе мать бы никогда меня не простила! — воскликнула родительница и, испуганно взглянув на меня, тут же поправилась: — И ты бы не простила. — Вскипел чайник, мама нашла заварку и мы вместе заварили чай. — Я ведь почему с мужем-то жила, измены его терпела, потому что он один из немногих, кто принял тебя, — продолжила мама изливать душу и чуть отпила горячий чай из своей кружки.
— Совершенно
