покойно, не испытывал ни малейшего угрызения совести.
А назавтра, хлопоча по работе, уловил, как на невидимой мужской бирже мои акции явно подросли не на один десяток пунктов. Непонятно, почему, все встречные дамы стали смотреть на меня гораздо пристальней и более заинтересованно. А мне пришлось гасить шальной блеск в глазах – даже по отношению к свежеиспеченной вдове – и придавать самому себе благолепный и скорбный вид.
Вечером пришел месседж от Тони: «Встретимся завтра? У меня? Я могу в 16».
Назавтра никаких погребений у меня назначено не было, а поиск новых клиентов мог подождать. И я ответил: «Да, буду».
* * *
Все повторилось, только при свете дня.
Когда мы лежали рядом, отдыхая, у Тони прозвенело извещение об эсэмэске. Она взглянула на экран:
– Извини, мне надо ответить.
Написала пару слов, отшвырнула телефон, встала и голенькая побежала в ванную.
Я взял ее аппарат. Мобильник не успел заблокироваться, и я разглядел последние месседжи.
Она переписывалась с каким-то Ником. Вместо аватарки у того почему-то была фотография серого «Мерседеса Гелендвагена». Я глянул и запомнил номер телефона этого Ника (Николая? Никиты?).
Переписка между ними началась два часа назад:
– Когда он придет?
– В четыре.
Значит, под «он» явно подразумевался я.
– Грязная шлюха! Ты наконец скажешь ему?
– Посмотрю по обстановке.
– Ты должна все сделать сейчас! Хватит тянуть! Спроси его напрямую. Или ты просто получаешь с ним удовольствие?!
– Говорю тебе, посмотрим, как получится.
– Ты подлая стерва! Гадина!
И последние месседжи, прямо сейчас.
– Выгони его. Я приеду в шесть.
И ее короткий ответ, который она дала только что, лежа со мной в постели:
– Хорошо.
Шум воды в ванной прекратился, и я аккуратно положил телефон Тони на прежнее место.
Она вышла, закутанная в махровое полотенце, зевнула:
– Я, наверное, вздремну.
Я глянул на часы. Было половина шестого.
– Могу тоже забыться в объятиях Морфея. Рядом с тобой. Я не спешу. А когда проснешься, можем продолжить.
– Нет-нет, иди. Ты же знаешь, спать я люблю в одиночестве.
Спускаясь в лифте, я записал в «заметки» номер телефона «мужика-гелендвагена», который подглядел в Тонином аппарате. Выйдя из подъезда, не отправился в сторону метро, а уселся на лавочку у детской площадки. Парадное Антонины было передо мной как на ладони.
Въезд на придомовую территорию охранялся шлагбаумами. Без пяти шесть возле одного из них остановился тот самый «мерс», который я видел на аватарке Ника. У него, очевидно, имелся пропуск – шлагбаум послушно отворился перед бампером «Гелендвагена». Он подкатил к подъезду, из которого я только что вышел.
С водительского сиденья выскочил парень, явно моложе нас с Тоней, и направился в ее парадное.
Я срисовал и записал номер «Мерседеса». А потом потопал к метро.
* * *
Она позвонила назавтра около десяти утра.
– Ты выспалась? – спросил я со скрытой иронией.
– Да, – промурлыкала Тоня, – после тебя спала прекрасно. Как ты?
– Тоже неплохо.
– Увидимся завтра? – предложила она. – Мне понравилось.
– Нет, завтра никак не могу.
– Очень жаль. А когда?
– Пока не знаю.
– Савва, ты обиделся, что я тебя выгнала? Да брось! Просто я очень уважаю свое личное пространство и пока не готова его ни с кем делить. Особенно во сне. Приезжай хотя бы послезавтра! Будет воскресенье, вряд ли кого-то хоронят.
Сердце не камень, и я сказал ей:
– Хорошо.
* * *
В выходной я приехал к ней с утра, и снова все повторилось.
А потом, когда мы лежали в постели, Тоня вдруг спросила:
– Милый, у меня к тебе будет одна просьба. Касательно твоей работы. Так, пустяки. Но для меня это важно.
– Слушаю тебя внимательно.
– Можешь предоставлять мне личную информацию о своих покойниках?
– Личную информацию? Какого рода?
– Меня интересуют номера их мобильников. Не родственников, а именно самих усопших. Причем чем скорее ты будешь сообщать их, тем лучше. Желательно в тот же день, как они покинули наш бренный мир. А самое прекрасное, если б ты симки от их телефонов мне передавал.
– Хм, зачем тебе?
– Ну, знаешь, левые телефоны всем нужны. Будут другие люди ими пользоваться – до тех пор, пока сотовая компания не заблокирует.
Ее объяснения звучали довольно неубедительно, поэтому я спросил:
– А я что буду с этого иметь?
– А чего ты хочешь?
– Да, пожалуй, ничего и не хочу. Суди сама: у меня в руках – хорошая, высокооплачиваемая работа. Ради чего я буду рисковать ее потерять? Пяти-семи тысяч – или сколько ты там захочешь мне предложить?
– А если пятнадцать за каждый номер? И тридцать за симку? Если быстро, в тот же день.
– Нет, нет, извини. На это я пойти не могу.
– Ну и ладно.
Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку – типа, обиделась.
Я встал и начал одеваться.
Тоня молчала и не двигалась, лежа ко мне спиной. И прекрасной обнаженной попой. Но я не стал соблазняться, натянул рубашку с брюками и вышел из комнаты.
Из коридора крикнул:
– Я ухожу!
Она еле слышно ответила:
– Захлопни за собой дверь.
* * *
Я почему-то не сомневался, что она позвонит мне первая.
Так и вышло – на следующий же день.
Как будто между нами ничего не произошло, ласковым переливчатым голосом пропела:
– Саввочка, я так хочу тебя видеть. Приезжай.
– Извини, я занят, – ответствовал я сухо. – У меня дела.
– Ну хотя бы завтра? Ближе к ночи ведь ты не занят? Часиков в девять?
Да, как я справедливо замечал, сердце не камень! Бросил отрывисто:
– Хорошо.
А когда назавтра вечером шел от метро к Тониному дому, рядом со мной остановился знакомый «Мерседес Гелендваген». Тот самый, серый, с номером, который успел записать. Я, если честно, напрягся.
Оконце со стороны водителя растворилось, оттуда выглянул парень лет тридцати, который несколькими днями ранее устремлялся к Тониному подъезду. Он довольно миролюбиво обратился ко мне:
– Э, мужик, можно тебя на пару слов?
Я оценил перспективы: что мне предстоит? Поединок? Драка? Может, имеет смысл быстро сделать ноги?
Кругом, несмотря на вечер, полно людей, светят фонари, да и не стемнело еще толком.
– Да не боись, всё норм, – хмыкнул он, – просто поговорим. Седай в тачилу.
Парень не выглядел накачанным, тренированным гигантом, и если он не вооружен, шансы наши в любом случае пятьдесят на пятьдесят. А убежать всегда успею.
Я сел к нему на пассажирское сиденье.
– Тоня тебе просила привет передать, – хмыкнул он. – Я знаю, что ты с ней барахтался, но зла на тебя не держу. Если только на нее чуть-чуть. Но так надо
