на Рейнхарда. — Окажи услугу, убери этот мусор. Не хочу марать об него руки.
— Обойдусь. Говорят, ты из бывших чистильщиков. - спрашиваю я, рассматривая его тело и ища слабые точки. Выглядит он так, будто вообще без проблем расправился с Аланом и не получил ни ранения.
Такого просто не может быть. Алан достаточно сильный маг, чтобы даже чистильщик не ушёл без ранения. Так быстро восстановиться, даже с зельем здоровья, невозможно.
Он что, тоже тянет время или просто играется?
— Бывших чистильщиков не бывает. Предавая “Матерь Тьму”, ты обречён умереть, - скривив лицо, сказал он, и дальше спокойно продолжил: — Просто не прошёл обучение до конца. Сказали, что неконтролируем. Умники, тоже мне.
— И зачем было возвращаться?
— Да всё просто. Я обожаю сражаться. Обожаю чинить людям боль. Не физическую, но моральную. В такие моменты чувствуешь себя больше всего живым, знаешь ли, - он зло усмехнулся. — Но что-то мы с тобой разговорились. Тебе там на дружка не плевать? Кстати, огромное ему спасибо. Избавил меня от головной боли в лице тёмных. Даже того четырёхуровневого засранца убил, ха-ха!
В сердце зажигается огонь. Не вижу слабых мест, но плевать. Этот ублюдок посмел тронуть то, что ценно для меня. Значит он не выйдет из этого квартала живым.
Быстро придумываю в голове план. Если получится, то победа за мной.
Молча прыгаю в его сторону. Тот ухмыляется и прыгает в окно, а я за ним.
Не меньше тридцати метров высота. Чувствую будет больно.
Вместе летим вниз. Встречаю его ухмылку взглядом. В полёте создаю заклинание малый взрыв (3) и бросаю его в недо-чистильщика. Вижу, как его клинки наполняются тьмой, будто это инфернальное пламя, и как скрещенным ударом моя магия сталкивается с его заклинанием.
Мгновение, и ударной волной нас отбрасывает в разные стороны. Ещё мгновение и понимаю, что ему хоть бы хны, а я уже потратил где-то одну четвертую резерва на защиту и заклинание. Дрянь.
Не проходит и двух секунд, как его кинжалы оказываются возле моего тела. Не успеваю поставить защиту, вынужденно уклоняюсь. На груди появляются две небольшие ноющие раны.
Не давая перевести дух, чистильщик продолжает атаковать. Лезвия то и дело мелькают возле лица. Уклоняюсь, пытаясь выждать момент для контратаки. Спустя десяток ударов вижу, как открывается левая сторона. Собираюсь ударить, но тут же отступаю назад, понимая, что чуть не попался в ловушку.
Буквально в следующее мгновение, в том месте, где стоял старик, появилась тёмная лужа, из которой торчали чьи-то руки. Атакуй я, и оказался парализованным на месте, а там мгновенная смерть.
— Неплохо. С тобой можно поиграться.
Снова эта бесячая улыбка. Атакую. Противник играючи отбивает мои атаки. В один момент он кинжалом откланивает мой удар в сторону и ударяет ногой в живот. Меня больно отбрасывает назад. Чувствую, как спиной влетаю в стену, благо успеваю поставить барьер.
Уже меньше половины резерва. Нет, Еву использовать нельзя. Только в крайнем случае. Если не сработает план.
Поднимаюсь и снова иду в атаку. Обмениваемся ударами. Замечаю, что у чистильщика левая рука атакует медленнее правой. Уклоняюсь от его атак и резко захожу вбок, подставляясь под удар. Кинжал режет сухожилие на правой руке. Та повисает болванкой. Не чувствую боли. В голову бьёт адреналин.
Что есть мощи бью пламенным кулаком (3) по рёбрам и пробиваю барьер чистильщика. Огонь прожигает ткань в том месте и вижу синюю кожу, как от лютого мороза.
До меня доходит, что дело рук Алана. Вот почему он тянул время. Пытался восстановиться.
Встречаемся глазами. Старик кривит лицо и зло говорит:
— Думаешь, раз меня чутка ранил твой дружок, победа в кармане? Не дождёшься! — восклицает и вокруг него собирается тёмная дымка.
В одно мгновение старик становится в два-три раза быстрее. Спешно отступаю, пытаюсь растянуть время, чтобы старик побольше потратил маны. Старик идёт следом и практически сразу настигает. Вынужденно вступаю в прямой бой.
В считанные секунды появляются десятки ран. Успеваю лишь уклоняться так, чтобы раны не оказались смертельными. Одной рукой чертовски тяжело отбиваться. Чувствую подступающую слабость. Ещё несколько таких секунд и умру.
Иду на рисковый шаг. Позволяю кинжалу войти себе в грудь. Чувствую, как кинжал пробивает лёгкое. Времени остаётся ещё меньше. Но теперь он оказывается на расстоянии удара.
Пока тот замахивается вторым кинжалом, чтобы добить, хватаю его оставшейся рукой за лицо и собираю остатки маны в ладонь. Огонь начинает ошпаривать ему лицо и тот от боли откидывает меня далеко назад.
Кровь подступает к горлу. Дерьмо. В полёте вынимаю из себя кинжал и доставая эликсир, выливаю себе на рану. Рана медленно начинает затягиваться. Сразу же за этим оказываюсь на земле и кубарем качусь по ней.
Чудом не ломая шею, пытаюсь подняться. Не получается. Слишком много потерянной крови. Похоже, это мой предел. То, что ещё дышу, вообще чудо.
Вырываю кровью. Сразу же за этим вижу лицо чистильщика. Вот оно, всё в ожогах. В нём читается гнев. Он бежит на меня. Я пытаюсь ухмыльнуться, но сил даже на это не хватает.
Похоже, план сработал.
Как только до меня остаётся несколько десятков метров, активирую один из разбросанных мной талисманов. Всё это время я пытался привести его в это место. Вот что значит недооценить противника.
Взрыв и от чистильщика, изрядно потратившего свой резерв маны, не остаётся ни следа. Тот даже не успел поставить барьер.
Сам я, пытаясь не потерять сознание, вливаю в себя ещё одну порцию эликсира здоровья.
Ох, это будет болезненная ночь.
Точно… Алан…
Вставая из последних сил, бреду в его сторону. Лишь бы не умер… И я тоже…
Чувствую, как сознание покидает меня. Без сил падаю на землю. Лишь в самом конце замечаю знакомую тень, которая идёт ко мне...
***
С момента, когда я оказался на краю гибели, прошло два дня. Два дня я провалялся без сознания. Благо приходил один известный в нашем городе целитель и сказал, что я относительно в порядке, и что мне нужен отдых, как и моему другу.
Удобно, когда такие люди не задают лишних вопросов.
И не очень приятно, когда над тобой висит тень учителя, который отчитывает тебя как нашкодившего ребёнка. Впрочем, было за что.
— Алекс, то что ты идиот, я это и так знал… - отчитывал меня Хендрик, пока я лежал перевязанным в бинтах у себя на кровати.
Мало мне было ран, но ещё и после эликсиров начался откат. Я боялся
