Достаю телефон, делая вид, что собираюсь позвонить, как тут подходят мои девчонки.
— О, Юль, — говорит Лиля, — ты не пошла с Вертом? Решила нас подождать?
— Угу, — лгу, пытаясь выдавить улыбку.
— Тогда пойдёмте, а то очередь и так сумасшедшая в буфете. Опять твои любимые булки расхватают.
Булок в этот раз хватило, вот только есть её совсем не хочется. Как и разговаривать. Но я пытаюсь, хоть и пребываю в шоке.
Девчонки болтают о новой преподавательнице по культурологии, но, естественно, не о её научных достижениях и педагогических возможностях, а о высоте каблуков и яркости маникюра. А я кроме как «угу» или «ага» и сказать толком ничего не могу.
Мельком поглядываю за компанией за соседним столиком. Они сидят шумно, даже буфетчица сперва неодобрительно на них поглядывает, а потом делает замечание. Но Егорово «ну тёть Нель!» заставляет её растаять и шутливо лишь погрозить пальцем. Даже женщины под шестьдесят млеют от его улыбки с ямочками.
Настроение портится ещё сильнее. Девчонки замечают, что это связано с Вертинским, но решают промолчать. Мы и раньше бывало с ним ссорились, хоть и нечасто.
Егор сидит ко мне спиной рядом с Алиной. Почему я тоже не села на диванчик с другой стороны, чтобы быть спиной? Плюхнулась не подумав.
О чём-то весело рассказывая компании, он будто между прочим кладёт руку за спину девушке, а потом наклоняется и что-то шепчет ей на ухо. Алина хихикает и жмётся. Видно, как затаивает дыхание, кайфуя, что её окучивает такой экземпляр как Вертинский. Придёт к себе, обоссытся кипятком, наверное.
— Я наелась. Может, пойдём уже в аудиторию? — отодвигаю булку, что в этот раз поперёк горла.
Наташа пожимает плечами, она уже давно съела свой обед, Лиля вообще только чай брала. Мы поднимаемся и уходим.
Усилием воли я заставляю себя сконцентрироваться на учёбе. Получается плохо. Коктейль из злости, непонимания и обиды кипит внутри. Я решаю вечером в общаге сходить в его комнату и поговорить.
После принятия решения обычно всегда становится легче, но не в этот раз. До конца дня чувствую себя как на иголках. Может, не ходить, а написать ему?
Хотя нет, не вариант. Егор не любит, когда мы ссоримся в реале, а миримся в интернете. Так получается будто не по-настоящему.
Девчонки меня не трогают, видят, что на взводе. Стоит только чиркнуть спичкой, и я воспламенюсь.
Дождавшись семи часов, я иду на мужской этаж. На лестнице встречаю чудо-Алину с пылающими, как заря, щеками. Она улыбается снова всем ртом и машет ладонью. Я сдержанно ей киваю и продолжаю подниматься, игнорируя её явное желание поболтать.
Сворачиваю в нужный мне блок и подхожу к двери комнаты Егора и Семёна. Я тут бывала много раз, но сейчас чувствую себя неуверенно.
Даю себе мысленно пощёчину и решительно стучу. Однако мне никто не открывает. Внутри даже проскакивает облегчение, но тут замок щёлкает.
Я хотела сразу ему вывалить, что надо поговорить. Наехать по-полной за игнор. Но когда он открывает дверь, язык присыхает к нёбу.
Вертинский выглядит взъерошенным, без футболки и… без трусов. В джинсах, натянутых явно впопыхах на голое тело, и не застёгнутых. Орудие своё он, конечно, спрятал, но всё что до него — видно.
— Ты занят, — констатирую очевидное. — Позже зайду.
— Уже не занят. Заходи.
Егор отходит в сторону, пропуская меня в комнату, а сам идет к кровати. Я вхожу и прикрываю двери. Пытаюсь собраться и высказаться, но Вертинский просто берёт и снимает джинсы.
— Твою мать! — резко отворачиваюсь. — Какого хрена ты делаешь?
— Переодеваюсь, — отвечает спокойно. — Без трусов неудобно в джинсах.
— А моё присутствие тебя не смущает?
— А должно? Я подумал, между нами эта проблема теперь отпала. Так что ты хотела, Юля?
Действительно, что я там хотела? Разговора сейчас не выйдет, даже с учётом, что Егор уже оделся.
— Я… забыла кофту свою спортивную у тебя в прошлый раз.
Правда ведь забыла.
— Она в шкафу, возьми сама, только не помню где. Верхние три полки мои.
Лезть в его шкаф не очень-то хочется, но раз я уже сказала за кофту, надо идти до конца.
Открываю дверцу и смотрю, выискивая глазами свою вещь. Блин, у парней в шкафу больше порядка, чем у нас с девчонками. Вещи почти все стопочками, только одна или две футболки просто заброшены.
Вижу край своей кофты и аккуратно тяну за него, чтобы остальные не вывалились, но роста не хватает, и всё равно на пол выпадают ключи от машины и пачка презервативов, явно вскрытая впопыхах. Квадратики из неё рассыпаются на полу, и мне приходится наклониться и сложить всё обратно.
— Да ты все не прячь, — слышу голос сзади будто между прочим, — парочку давай сюда. Сегодня туса у Гришина в комнате, пригодятся.
Зачем я вообще пришла к нему? Не стоило. Он или стебётся, или это я теперь так остро воспринимаю.
— Держи, — резко разворачиваюсь и сую ему в руки всю пачку. — Кажется, кто-то переоценивает предстоящий вечер.
Вертинский невинно поднимает брови вверх, будто в удивлении, но я слишком хорошо его знаю. Эти сжатые челюсти и натянутые желваки говорят о том, что он чертовски зол.
— Ну ты чё такая взвинченная, Конфета? — голос тоже звенит от ярости. — Возьми и себе несколько штук, может, пригодятся. Мне не жалко для друга.
Всё чего мне сейчас хочется, так это впаять ему звонкую пощёчину. Козёл!
— Обойдусь! — быстро прохожу мимо, едва не зацепив его плечом, дёргаю дверь и вылетаю в коридор.
Пошёл ты, Вертинский!
— Эй, Юль, ты кофту забыла, — громко бросает мне вдогонку Егор, и для тех, кто это может услышать, звучит очень двояко.
Потому он так громко и говорит.
На ходу разворачиваюсь и, продолжая идти спиной, показываю ему фак. Пусть сожрёт. А потом убегаю на лестницу, надеясь, что никого не встречу и никто не увидит моих слёз.
9
Я возвращаюсь в комнату и уваливаюсь на кровать, спрятавшись за планшет. Девчонки притихают.
— Юль, — осторожно зовёт Лиля, — что случилось?
Знаю, что поступаю некрасиво, продолжая молчать и пялиться в экран, но я не могу с ними всем этим поделиться. Просто не могу. Это наше с Егором, и больше никого не касается.
Но мои соседки по комнате так просто не успокаиваются. Лиля садится рядом на стул, а Наташа прямо ко мне на кровать.
— Вы с Вертом поссорились? — Наташа всегда была более прямолинейной.
— Да.
— Расскажешь?
— Нет.
