самом деле, я окончательно убедился, что не стоит ей этого делать. Этот мужчина не даст ей раскрыться. Она так и просидит в своей раковине всю жизнь, полностью посвящая себя его прихотям и желаниям. Ангелика заслуживает того, чтобы обрести счастье, полюбить себя, понять, чего она хочет на самом деле. Он сдерживает её рамками, не позволяя быть собой, настоящей.
Уже битый час хожу из угла в угол. Что-то не даёт мне покоя, а точнее, мысли о ком-то. Вновь и вновь возвращаюсь в тот день. Сегодня последний день перед отлётом. Может стоит ей позвонить и напомнить про ретрит? Нет… Она должна сама принять это решение. Мне необходимо смириться. Но надежда, терзающая изнутри, все же разъедает мою душу. И тут тишину кабинета нарушает звонок домофона.
— Маркус, — её нежный голос отдаётся теплом в груди, — это я.
Дыхание учащается, а сердце бьётся с удвоенной силой, когда в динамике раздаётся тихий голос Ангелики. Я глубоко вдыхаю, пытаясь восстановить дыхание.
Глава 5/1. АНГЕЛИКА
Проводив Маркуса, я возвращаюсь в гостиную, где папа уже не притворяясь смотрит на меня с осуждением. Понимаю, что разговора не избежать, и морально готовлюсь к худшему, потому что знаю — он на стороне Альберта и сейчас начнёт мне промывать мозг своими нотациями.
— Не удивительно, что Альберт уехал, когда ты в дом притащила мужчину, — взрывается папа басом.
О, я права.
— Пап, мы с Альбертом разводимся забыл?
— Ангелика, я всё же надеюсь, что вы поговорите как взрослые люди, — подходит ко мне ближе. — Что за прихоть, Лика? Неужели все так серьезно?
— Да папа, он мне изменил не один раз и ударил меня, к тому же. Считаешь, это не весомые аргументы для развода?
— Ударил? — удивляется он. — Да что ты зацепилась: «Изменил, да изменил». С кем не бывает? Все изменяют, дочка. Я не знаю ни одну семью, где не было бы конфликтов. Это временные трудности, дорогая.
— Значит, по-твоему, это временные трудности? — возмущаюсь я, разведя руки. — Я всегда думала, что ты… ты будешь на моей стороне, пап. Я твоя дочь… Альберт сделал мне очень больно, — прижимаю руку к груди, на глаза наворачиваются слёзы. Снова… — Очень больно. Почему ты не думаешь об этом? О том, что мой мир рухнул, что я… я верила ему, любила, а он… такое предательство… Это не просто измена, разовая акция… Они сегодня там… прямо в офисе… — мой голос дрожит, ком в горле мешает говорить при воспоминании о той сцене. — И это в тот же день, после того, как он просил прощения и сказал, что раскаивается, хочет меня вернуть. Боже! — закрываю руками лицо и провожу ими назад по волосам. Смотрю на папу с болью и отчаяньем. — Не могу… не хочу его видеть больше.
— Ну-ну, доченька. Все наладится, — отец приобнимает меня и поглаживает по плечу.
Я всхлипываю как в детстве. Неужели он понял, как мне тяжело, как я страдаю. Но следующие его слова тупым ударом попадают прямо мне в сердце:
— Вы поговорите, все обсудите и снова будет все как прежде.
В душе будто выжгли маленький островок зеленой и наивной надежды. На что я рассчитывала? На понимание отца? Наивная… глупышка…
— Папа, ничего не будет как прежде. Я не хочу… больше.
— Но Лика… — не успокаивается он.
— Все, хватит папа! Не могу понять почему ты на его стороне?! Теперь я знаю точную причину, почему он со мной, почему не хочет разводиться. Альберт сказал это своей любовнице, а я услышала. Он боится потерять руководство компанией, доступ к её финансам, чтобы тратить деньги в своё удовольствие!
— Не могу поверить, — удивлённо произносит папа, не веря мне.
— Альберт может быть другим. Мы знали не того человека, которым он теперь показал себя, — смотрю папе в глаза, пытаясь достучаться до него, получить его поддержку. — Он сбросил маску.
— Ты шутишь? С чего Альберту все это? Ты просто не можешь простить его. Лика, оставь эту клевету, не надо раздувать скандал на пустом месте. Это и, правда, уже перешло все границы. Он мне дал слово, что с ней покончено.
— Слово? Я не верю теперь ни одному его слову! — срываюсь я почти на крик. — Он… он стал словно другим… он никогда не поднимал руку, а теперь… он ударил меня… накинулся на Маркуса, — потухшим голосом завершаю.
— Этот Маркус он…
— Пап! Он просто знакомый, — перебиваю его, — который поддержал меня. Единственный кто… — не могу подобрать слов, потому что эмоции захлестывают меня. На мгновение задумываюсь, вспоминая наш страстный поцелуй, тут в гостиной, и мой робкий, неуверенный в его кабинете. Понимаю, что этот мужчина всего за пару встреч вызвал во мне какие-то волнительные чувства, не поддающиеся объяснению.
— Да, что ты заладила Маркус, забудь его. Альберт исправится и все станет на места, а другой мужчина рядом с тобой доказывает, что ты сама все раздуваешь. И прекрати, цепляться к мужу, он хочет помириться. Не порть все.
Мне кажется, что пол уходит из-под ног, не чувствую больше тёплой руки отца на моих плечах, и на душе становится так пусто… так холодно…
Не верит, не хочет верить. Ему всё равно, что я говорю. Он просто уперся и твердит своё. Как Альберт успел его убедить в своей «правде»? Папа всегда относился к нему как к своему сыну. «Он всегда хотел иметь сына…» — доходит до моего уставшего и обессиленного разума. Чувствую себя такой одинокой, словно маленькой девочкой, потерявшейся в огромном, тёмном лесу.
Мама всегда была на моей стороне, жалела и помогала, любила и крепко обнимала, придавая уверенность в себе. Воспоминания о родном человеке, остро кольнули в груди. Разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Нет сил и желания доказывать свою правоту. Зачем кричать в пустоту… биться головой о стену…
Долго не могу уснуть, ворочаюсь и размышляю, но усталость берет свое и я проваливаюсь в сон.
Утром чувствую себя разбитой и невыспавшейся. Нет никакого желания идти на работу впервые за всё время. Снова видеть их там… не смогу. Кутаюсь в одеяло
