Эмили снова стояла перед ним, тяжело дыша.
— Там ничего нет, сэр. Уборщик здорово все вычистил.
Это натолкнуло Анвина на новую мысль.
— Вот что, — обратился он к ассистентке. — Давайте-ка я покажу вам одну старую уловку, широко применяемую клерками. Это нечто вроде профессионального секрета обитателей четырнадцатого этажа.
— Вы отлично подготовились к этой работе, сэр.
Он был рад использовать эту возможность, чтобы произвести на нее впечатление и заручиться ее доверием.
— В таком загруженном работой отделе, как тот, что на четырнадцатом этаже, — начал он свои объяснения, — некоторые документы иногда — очень редко, прошу отметить, — как бы пропадают. Например, могут завалиться за шкаф или — совершенно случайно, что характерно, — их выбрасывают вместе с остатками ленча. Ну а так как последний имеет место быть каждый день… Или, как вы только что мне любезно сообщили, их выбрасывает слишком рьяный уборщик.
Анвин поднял крышку пишущей машинки и аккуратно высвободил обе катушки с лентой.
— В таких случаях, — продолжил он, — если отсутствует копия документа, существует лишь один способ восстановления пропавшего текста. Не забывайте, что все напечатанные буквы воспроизводились и на ленте, хотя и нечетко. Во всяком случае, под сильным светом их все-таки можно разглядеть. Вот этой лентой пользовались совсем мало, но это был явно сам Сайварт.
Он положил катушки с лентой на ладонь Эмили. Ассистентка пододвинула кресло ближе к столу и села, а Анвин наклонил абажур лампы так, чтобы создалось наилучшее освещение. Она взяла по катушке в каждую руку и растянула ленту между ними. Ее огромные очки сверкали в свете лампы.
Анвин вытащил ранее вставленный в пишущую машинку лист и достал из портфеля ручку.
— Читайте мне, что видите, Эмили.
Она прищурилась и начала читать:
— Й-Е-З-У-М-Й-Ы-Н-Ь-Л-А-П-И-Ц-И-Н-У-М. Лапицинум? Это что, латынь?
— Ну конечно, нет. Первая буква на ленте — это последняя буква, напечатанная Сайвартом. Надо читать наоборот. Продолжайте, пожалуйста.
Эмили снова впала в нервозное состояние (но уж лучше это, подумал Анвин, чем ее подозрительность), и у нее начали дрожать руки. Двадцать минут спустя эти руки были уже все перепачканы краской с ленты. В конце концов Анвин напечатал окончательный вариант текста, отделяя слова друг от друга, где, как ему казалось, должны быть пробелы.
Среда. Я отставляю в сторону порученное мне для расследования дело, чтобы заняться кое-чем другим, что свалилось на меня из прошлого, из прежних времен, хотя, вполне возможно, это всего лишь вздорные предположения. Что до регламента и нормативов, то к черту их. Полагаю, я заслужил право время от времени нарушать эти правила, так как знаю, что они собой представляют. Итак, мой дорогой клерк, если вы увидите этот рапорт, может быть, вам приятно будет узнать, что со мной вошел в контакт некто, причем весьма неприватным образом — по телефону, используемому для передачи закодированных сообщений. Этот некто мне до сего момента был совершенно неизвестен, однако он меня, несомненно, знает. Я хочу сказать, что он осведомлен о том, как меня зовут. Но вот откуда он узнал мой номер? Он спросил: «Мистер Трэвис Т. Сайварт?» Я, естественно, ответил: «Он самый». Тогда он сказал: «Нам надо кое-что обсудить» или что-то такое же, не предвещающее ничего хорошего. Он желает встретиться со мной в кафе в одном из лучших культурных центров в нашем городе. Может быть, за всем этим стоит Хоффман. Не исключено, что это ловушка. Остается только надеяться на лучшее, верно? На этом завершаю свой сегодняшний рапорт. Я отправляюсь в Муниципальный музей.
Прочитав рапорт дважды, Анвин передал его Эмили. Внимательно прочитав его, она спросила:
— А не мог этот телефонный звонок иметь какую-то связь с «Делом о старейшем убитом человеке»?
Анвину следовало бы догадаться, что она знакома с делами Сайварта, но, услышав придуманное им название дела из уст женщины, едва успевшей с ним познакомиться — женщины, даже не являвшейся клерком! — он все-таки вздрогнул. Эмили, кажется, восприняла это как упрек и отвела взгляд.
И тем не менее ему следовало бы иметь в виду вероятность того, что Эмили права и что телефонный звонок Сайварту имел какую-то связь с этими древними останками, хранившимися в музее, и с делом, тринадцать лет назад упрятанным в архив. Он вспомнил записку, доставленную «кухонным лифтом» в кабинет Ламека: «Не буди спящих мертвецов». Что, если эта мисс П. — та самая, что раздает такого рода советы, имея в виду именно этого мертвеца, это дело?
Теперь нужно было только найти детектива Сайварта, тем более что ему уже известно, куда тот отправился. Анвин взял свой новый жетон и потер о рукав. В сверкающем глазу Агентства отражался его собственный искаженный облик. «Чарлз Анвин, детектив». Ну и кто это начертал? Он достал из кармана пиджака свой старый жетон клерка (ничего сверкающего на нем, всего лишь истрепанная карточка с напечатанным на машинке текстом) и сунул на его место жетон детектива. Это по крайней мере поможет, если он вновь столкнется со Скридом. А что делать с пистолетом? Немного поразмыслив, он отправил пистолет вместе со старым жетоном в ящик стола. Оружие ему не понадобится.
Эмили прошла за ним в приемную. Он снял с вешалки свое пальто, шляпу и зонтик, отмахнувшись от ее помощи.
— Куда вы идете? — спросила она.
— В Муниципальный музей, — коротко ответил он, однако ситуация явно требовала от него неких слов ободрения, так что он процитировал фразу, позаимствованную из текста объявлений, публикуемых Агентством в газетах: — «У нас благодаря таким, как вы, отличная команда, и наше предназначение — поиск истины».
— Но мы еще не придумали и не отрепетировали кодированные сообщения или условные шифрованные сигналы, обычно подаваемые в случае опасности.
Он взглянул на часы.
— Если вы считаете это необходимым, даю вам возможность проявить свои творческие способности в этом деле.
— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас что-то предложила?
— Ну это же была ваша идея, Эмили.
Она снова прикрыла глаза, словно для того, чтобы получше сформулировать свои мысли.
— Ну хорошо, как вам понравится вот такое? Если один говорит: «Дьявол кроется в деталях», — то другой должен ответить: «А в вине он скрыт вдвойне».
— Да, это прекрасно подойдет.
Она все еще щурила глаза за своими гигантскими линзами, все еще чем-то обеспокоенная или раздраженная, а может, вследствие того и другого. Анвину нужно было бы придумать ей какую-нибудь работу, дать какое-то задание. Пластинка, лежавшая у него в портфеле, явно имела какое-то отношение к Сайварту и могла пригодиться в его поисках.
— У меня есть для вас дело, Эмили, — обратился он к ассистентке. — Найдите где-нибудь проигрыватель для грампластинок. В Агентстве они, несомненно, имеются.
