Порадоваться не вышло, в тело впились тысячи острых шипов. Река, только-только освободившаяся из зимнего плена, волокла ее вниз по течению, к Пожарищам. Одежда камнем тянула вниз, ноги свело судорогой. Больше пары минут в ледяной воде не выдержать. Хладный труп "ведьмы" селяне встретят с распростёртыми объятиями, а уж колдун обрадуется!
Ярина до крови прокусила губу и попыталась грести в сторону берега. У упыря не хватило мозгов, чтобы преследовать ее вдоль реки, и то хорошо, не придется выбирать: утонуть или быть съеденной.
До спасения оставалось не больше пяти саженей, когда ее дернули за ноги, и ледяная вода снова сомкнулась над головой. Ярина забарахталась, пытаясь вырваться. Перед носом мелькнуло перекошенное белое лицо с огромными бесцветными глазами, и девушка впилась ногтями в него, вкладывая в рывок всю ярость.
Она могла сколько угодно сочувствовать нечисти и любить мелких духов, но русалок не выносила. Нахальные пакостницы жили в речке возле их Заболотья. Серьезного зла не причиняли, никого не топили, за мужскую ласку или за гребень могли помочь по мелочи, но уж если им кто не нравился – пиши пропало. Семья Ярины в любимчиках у русалок не ходила. Мужчин они не трогали, скандалистку Нежку, с которой разлад и пошел, боялись, а вот ей здорово доставалось. То в кадушку с бельем тухлой рыбы накидают, то рубашку порвут, то просто обсмеют. Много ли нужно тихой девочке, которая специально уходила подальше от деревни, чтобы не слышать насмешек односельчан. И к порядку призвать их было некому, водяной тех краев людей не жаловал.
Избежав огня и клыков упырей погибнуть из-за какой-то лахудры? Ярина отбивалась что есть мочи, пытаясь избавиться от русалки прежде, чем подоспеют ее подружки. Иначе останется самой ко дну пойти, хоть будет шанс утонуть быстро. Воздуха не хватало, грудь сдавило тяжестью. Задыхаясь, она пихнула нападавшую локтем в лицо и толкнулась ногами, выныривая на поверхность.
Сил хватило только разок воздуха глотнуть, как за ноги вновь дернули, а в запястья впились когтистые пальцы. Не успела. Ярина не удержала вдох, протестующе булькнув. Вода хлынула в нос и рот, перед глазами полыхнуло чернотой…
В чувство ее привела пара хлестких пощечин. Кашель сдавливал горло, грудь огнем горела, руки и ноги повисли плетьми, не слушаясь. Когда она нашла в себе силы обернуться, то столкнулась нос к носу с недовольным водяным.
Перепончатая рука сжимала ворот кожуха, за который держал хозяин вод, не давая уйти под воду. Длиннющие усы, с вплетенными стебельками ряски и стрелолиста топорщились, желтые глаза из-под кустистых бровей смотрели неласково.
– Это что такое? – пробасил он, встряхивая ее, аж брызги полетели. – Что вы устроили? Девки!
Над водой начали появляться головы русалок. У одной на бледном личике красовались длинные борозды от ногтей. Ярина могла бы гордиться своим отпором, хоть глубокие царапины на собственных запястьях щипало и дергало.
– Батюшка! – покалеченная русалка спрятала лицо в ладонях, отгораживаясь еще и зелеными волосами. – Она меня… она…
Речь прервалась рыданиями.
Дрожь не желала униматься, трясло теперь еще и от страха. Это ж надо так влипнуть! Кто мог знать, что водяной в Хохлатке семейный, и русалки окажутся рожденными, а не утопленницами. Раньше она видела лишь тех, кого утянули в воду или кто бросился сам, переродившись в водную деву без памяти о земной жизни. Сейчас же вокруг плавали совсем другие. Изучай себе на здоровье, только положение не располагало.
– А кто тебя просил лезть?
– Я… Она из леса вывалилась прямо в реку. Я смотрю – человек…
– И ты сразу топить полезла. Не разобравшись.
– Я думала…
Русалка плакала так горько, Ярину тут же заела совесть. Надо было правда утопнуть, хлопот было бы меньше. Осерчает водяной, превратит в рыбку или лягуху за то, что на дочку его напала. И будет она квакать свой недолгий век!
– Думать ты мала еще! Это дело нам с матерью оставь. Ты уж однажды надумала плыть к людям. Помнишь, чем обернулось? И вот, опять. Чуть лешачку не утопила.
Ярина погрязла в самобичевании и не сразу поняла, как ее назвали, и почему русалки воззрились на нее с потрясенным недоверием.
– Ну, здравствуй, матушка! – Водяной развернул ее к себе лицом, продолжая держать за шкирку, как котенка.
– Зд-д-дравст-т-твуй, бат-тюш-шка. – Челюсти лязгали так, что любой упырь бы позавидовал.
– Чего бедокурим? Чего девочек моих обижаем?
Ярина, сообразив, что ни топить, ни превращать в водоплавающее ее прямо сейчас не будут, обмякла, потирая лицо окоченевшими пальцами. Единственная пришедшая на ум отговорка: «они первые начали» была глупой и не срабатывала даже в детстве, а больше сказать было нечего.
Не всем по вкусу холодная водица, и водяной это понял, решительно погреб к берегу, придерживая ее над водой. Русалки потянулись следом.
Когда под ногами оказался вязкий песок, Ярина была чуть жива. Кашель напал с новой силой, клыками вгрызался в кости холод. До дома она не дойдет, мокрая одежда убьет вернее любого упыря.
– Веток натаскайте, костер разведите, – приказал дочерям хозяин реки. Он остался на мелководье, внимательно разглядывая «улов». Хотела бы Ярина ответить ему тем же, жаль, успокоиться не выходило. Ее все больше тянуло потерять сознание. Неожиданно порыв жгучего ветра коконом окутал тело, и спустя три удара сердца одежда была совершенно сухой и теплой. Водяной довольно хмыкнул в усы, поймав ее потрясенный взгляд.
– Сп-пасибо. – Она стиснула кулаки и призвала себя не трястись. Русалки, тем временем, уже развели костер и уселись вокруг него, выжимая липнувшие к телу драные сорочки. Им, в отличие от утопленниц, огонь был не страшен. Подсев к весело потрескивающему костерку, Ярина вытянула руки и блаженно зажмурилась. Хорошо! Тепло от кончиков пальцев расползалось по телу, только бы носом не начать клевать. Не проснешься.
– Я к тебе с претензией, хозяйка, – начал водяной добродушно. – Зачем завесу от людей сняла? Мы, было, обрадовались, думали, хоть порядок в лесу будет. Сами-то спокойно перезимовали, а встретил я одного моховика намедни. Тот таких ужасов порассказал – жуть взяла.
– А как ты понял, что я лешачка?
– Так же, как в воде тебя учуял. Кровь. Лес ведь с моей Хохлаткой неразрывно связан. Я сразу понял, что новый леший объявился. Сеть колдовская полыхнула, не захочешь – заметишь.
– Кровь?
– На руку свою глянь.
Ярина глянула и поразилась: царапины от схватки с русалкой на удивление уже взялись коркой, но по разрезанному для ритуала запястью змеилась алая струйка, хотя больно не было. Не мудрено, что она проворонила. Странно, ведь рана была неглубокой, пусть не вышло перевязать ее сразу, должна была перестать кровить.
– Батюшка водяной, упыри учуять могут! – Ярина чуть не вскочила, да ноги подломились.
