Спустившись в холл, новоявленная гувернантка как раз застала бегство графа. Увидев, что двери открылись и выпустили его, ринулась следом, но, увы… не успела. Они захлопнулись перед самым носом. И кто-то снова ехидно похихикал при этом.
— Козёл, — мрачно ответила ему Люсьена и пошла к местному ресепшн. “Берримор” стоял на своём месте и, что-то снова протирая, косился на девушку. Подойдя вплотную, облокотилась на стойку и спросила:
— Где тут дети проживают? Куда идти-то к ним? А то граф ваш смылся, а ничего не сказал. Мне пора уже начать их воспитывать. Смотрю, совсем от рук отбились. Вас хоть как зовут? А то я уже имечко придумала, — она хихикнула.
— Сэм, леди, — склонил голову “Берримор”.
— А, здорово, — пробормотала она, — пойдёт. Хотя… моё бы вам больше подошло. Ладно, господин Сэм, дайте мне провожатого, чтобы отвёл к этим мелким извергам, я начну с них стружку снимать.
После минутного замешательства Сэм спросил осторожно:
— Леди Йена, а какое “ваше”?
— Что?
— Имя, которое мне бы больше подошло.
— А, для вас… Ну, это очень благородное имя, — закивала Ена, — у нас оно очень и очень в почёте, — и, состроив серьёзную мину, произнесла со значением и обостряя его внимание на “р”,
— Берриморрр.
Сэм задумался. Потом брякнул в пимпочку у себя на столе и замер по стойке смирно. Через минуту появился тот парнишка, что тащил её чемодан.
— Треик, отведи леди к лордам Мэйнарду и Лониэлле.
Ена закатила глаза:
— Божечки, что за имя! Ладно, пойдём, покажешь, где они обитают.
Они ушли, а Сэм так и остался стоять, задумавшись, с салфеткой в руках, напрочь забыв о ней.
Ена с Треиком поднялись на четвёртый этаж. Да… на каблуках это делать в день по нескольку раз будет сложновато. Хотя… Не сложней, чем на работе. Там тоже приходилось носиться по этажам и не всегда на лифте.
— Слышь, Трей, как думаешь, долго они продержатся?
— Кто, леди Йена? — с любопытством спросил парнишка.
— Да детки эти. Ну и граф тоже. Я ведь сюсюкаться не намерена, однозначно.
— Что вы! — воскликнул Треик, и перешёл на шёпот, — у нас бить детей не рекомендуется.
Она фыркнула:
— А кто говорил об избиении младенцев? Но что жизнь вашего замка больше не будет прежней — гарантирую.
Треик засмеялся. Ему определённо нравилась эта леди. Интересно, откуда она? По слухам, оттуда, где сейчас обитает старший граф. Надо будет её расспросить потом как-нибудь о том месте. Они, наконец, подошли к дверям детской комнаты. Но уже в самом начале, как поднялись на этаж, услышали грохот и вопли в конце коридора. Дети явно отрывались, позабытые всеми.
Люсьена, вздёрнув подбородок, смело вошла в “клетку к тиграм”…
Дверь она распахнула с треском, так, что она стукнулась о стену, и встала на пороге, как предвестник апокалипсиса. Как раз Мэй стоял с поднятой над головой Лониэллы подушкой, а она, стоя на четвереньках, пыталась укусить его за ногу. В таких позах она их и застала: он со зверским выражением на лице, а она с разинутым ртом — оба повернулись к ней и так и застыли.
Треик остался стоять за дверью, прижавшись к ней ухом, и прислушивался. Но, на удивление, в комнате стояла тишина. Он покачал головой и тихонько, на цыпочках, отправился восвояси.
— Отмерли, разрешаю, — сказала Люсьена. Дети, и правда, расслабились и мальчишка упал спиной назад — на диван, а девчушка быстрее ящерицы отползла от брата ближе к ней, как бы, ища защиту. — Ваш папаша-таки уговорил меня стать вашей гувернанткой. И это было его ошибкой, друзья мои.
Мэйнард тут же высказался, (она уже заметила, что он не любил молчать, если считал, что может высказаться):
— Ага, друзья. Недавно вы ненавидели детей, я пооомню! А теперь — друзья.
Она фыркнула:
— Одно другому не мешает — можно и врага назвать другом, чисто теоретически. А вы лично мне не враги, просто несносные дети, выносящие, как я поняла, мозг всем в этом… домике. И если не будете слушаться, ваш папаша разрешил вам что-нибудь откусить. Чисто в воспитательных целях. Но я не буду вас есть, потому что вы грязные.
Сначала их глаза округлились, но тут же оба возмутились:
— Кто грязный?
— Я каждый день моюсь!
Ена скривила рот:
— Я, к примеру, захочу вас повоспитывать (считайте — откусить что-то) вот прямо сейчас, но вы-то только что ползали по полу. И что? Мне из-за вас получить заворот кишок или инфекцию какую? Мне придётся сначала вас засунуть в ванную, отмыть, а потом уже что-то там откусывать. Нет, конечно, это долго. Я подумаю, чем можно это заменить. Ладно, это всё потом. Сейчас вопрос на засыпку — уроки сделали? Что-то там выучили? Показывайте, что вам было задано.
Дети скисли. Но потащились к своим столам, где в “живописном” бардаке были разбросаны их принадлежности. Она подошла вместе с ними и, увидев, что творится на столах, одним лёгким движением смахнула всё на пол.
— Эй! Что это вы делаете?
- “Эй” — зовут лошадей, — Ена щёлкнула мальчишку по носу. — А это я сделала в воспитательных, опять же, целях. Не должно быть такого бардака на столе у прилежных учеников, тем более — у девочки, — она повернулась к Лониэлле. Та покраснела и опустила голову. — Тем более, у графьёв. Так что, вперёд и с песнями!
— Что, так прямо и с песнями? — проворчал Мэйнард.
— Это как хотите. Но с песней работать веселей, однозначно.
Близняшки приступили к уборке с таким видом, как будто у них на руках и ногах висели гири, по пуду каждая. Ена, посматривая на них, начала отбивать ногой ритм, напевая припев из “Весёлых ребят”, которых мама показывала ей неоднократно, и Ена знала этот фильм наизусть:
— Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовёт, и ведёт,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет!
Она, как будто, и не обращала на них внимания, легко прохаживаясь, слегка пританцовывая, по комнате и поднимая то там, то сям разбросанные вещи и раскладывая их в только ей самой понятном порядке. Дети собирали и укладывали свои учебники и тетрадки, перья, чернильницы и так далее, и косились на новую гувернантку, которую сами же и выклянчили себе.
Мэй подтолкнул сестру локтем и шепнул:
— Как думаешь, у неё точно магии нет? Что-то я уже сомневаюсь в этом. Она как будто заранее знает, что мы придумываем против неё.
Элли поглядывала на леди Йену с опаской. Никто не смел так вести себя с ними. Все боялись отца и, соответственно, не решались на них кричать или наказывать хоть как-то. От этой безнаказанности и их наглость росла в соответствующей прогрессии. А от этой леди всем достаётся… даже отцу пару раз. А как она их напугала у своей кровати? Они тогда перетрусили жутко. И не только они, её питомец, малышка Винси, кехлик из питомника отца, тоже была напугана чуть не до обморока. У неё сердечко билось со страшной силой. Пришлось даже дать ей двойную порцию успокающего травяного сбора. Правда, чем эта прелестная пичуга могла напугать гувернантку, непонятно.
