около него.
— Сюда, — позвал он нас, резко отдаляясь от тропинки и шагая прямо в заросли какого-то странного кустарника, от сладкого запаха которого многие расчихались. — Ступайте осторожно, есть риск провалиться и повредить себе что-нибудь.
Я обернулась. Величественное здание Храма играло на солнце ослепляющими искрами, когда мы нестройными рядами потянулись за Робусом, исчезающем в таинственных зарослях. Наставник остановился только в самом конце сада, где высокая северная башня закрывала от нас лучи солнца, и указал на просторный облачный ковер, раскинувшийся прямо посреди тенистого фруктового сада у нас под ногами.
— Я перенес сюда карту всех миров, чтобы мы могли спокойно позаниматься, — с улыбкой сказал он, проделав очередной фокус с пространством и создавая вокруг нас непрозрачные стены.
— И где же она? — спросила девушка с «хвостом», которая сидела позади меня на лекции Мелиора.
— Прямо у вас под ногами. — Гордо ответил Робус, указывая на облачный ковер. — Как только мы рассядемся по периметру, я активирую облачную вселенную. Это проекция миров, созданных высшими, и мы с вами начнем знакомство с теми мирами, откуда прибывали вы.
Я недовольно плюхнулась на самом краю ватного поля, провалившись пятой точкой в массу, которая ощущалась сухой и неприятной на ощупь, раздражающей открытые участки кожи.
— Осторожнее, — коротко бросил мне Ллойд, помогая выбраться и присаживаясь рядом. В этот раз он не задавал неудобных вопросов, а я старалась вообще не смотреть в его сторону.
Когда все заняли отведенные им места, Робус таинственно улыбнулся, напоминая мне падшего ангела — прекрасного и печального, прикрыл на мгновение глаза и медленно поднял раскрытые ладони. Масса поддалась его жестам, и из ватного центра поля поднялась вращающаяся галограмма — объемная модель Поднебесной.
Кто-то из студентов изумленно ахнул, Ллойд наоборот поджал недовольно губы, а я старалась казаться равнодушной. Подумаешь, мы сидим на облачном ковре, который парит в нескольких сантиметрах над землей среди низкорослых кустарников. Нас окружает непроницаемый для посторонних шумов купол, и это всего лишь одно из практических занятия. Что же будет, когда хранителей объединят с престолами и создадут первый портал для перемещения?
— Итак, начнем вводную лекцию о мирах, созданных богами Олимпа. — Сказал Робус, привлекая наше внимание к себе. — Я познакомлю вас с общим строением вселенной, а после мы найдем мир, принадлежащий когда-то именно вам. Знайте, что видеть миры — это способность, данная не всем, а лишь избранным. Высшие прячут то, что создали, поэтому даже лучшая из галограмм отразит вам лишь схематичную модель Поднебесья. Цвета, незримые связи и соединения должны увидеть уже вы сами. Не печальтесь, если не сразу выйдет, но обратитесь к искре, и она укажет вам верный путь.
Я прищурилась, желая увидеть хоть что-то, но нет, тщетно. Да и на что я рассчитываю, если Аврелиан с самого начала дал понять, что без искры на практических занятиях мне ничего не светит. И в прямо, и в переносном смыслах.
От подобных мыслей в голове снова взорвалась вспышка злости. Горькая слюна, как яд, заполнила рот, и я с трудом сглотнула ее, впиваясь ногтями в ладони — до боли, до красных полукруглых отметин.
«Я поговорю с Аврелианом! Прямо сегодня и поговорю, снова отыскав путь к башне».
Дальнейшая лекция Робуса прошла для меня, как в тумане, а на обед я шла одна, отстав от хранителей на приличное расстояние. Жалящие воспоминания о доме, о любимом и даже о занятиях в университете, которые я больше никогда не смогу возобновить, тяжелыми камнями ложились на сердце. Мне вспомнился отец, погрязший в своих воспоминаниях, упивающийся болью потери Златы, и так не хотела сейчас походить на него.
«Если не выпускать страдание наружу, оно рано или поздно разорвет тебя изнутри!» — любила повторять мама, видя мучения отца. Поэтому я слепо повернула в сторону от Храма и пошла среди гнутых ветвей кустарника, заливаясь молчаливыми слезами. Они катились по щекам, стекали по подбородку, а я стиснула зубы и молчала, часто сглатывая и стараясь дышать через нос.
В таком состоянии и застал меня Аврелиан.
— Арина? — удивленно произнес он, привычно прищуривая янтарные глаза и поджимая губы. — Почему вы не в Храме?
— Мы снова на вы? — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать, и ректор нахмурился, становясь грозовой тучей на горизонте новых неприятностей. Мало часов я с тряпкой и ведром провела в библиотеке, видимо, скоро меня туда сошлют на постоянной основе.
— Что случилось, Арина? — спросил Аврелиан, наклоняя голову чуть вбок, отчего его длинные волосы рассыпались по плечу.
— Случилась практика, — призналась я, замечая, что Аврелиан игнорирует любую мою попытку начать конфликт. — Зачем мне учиться, если я все равно ничего не могу? Даже разглядеть собственный мир среди сотни других.
— Хм, — выдал ректор, сложив руки за спину и не сводя с моего лица пристального взгляда. Какая-то магия заставляла меня смотреть в ответ и ожидать притяжения, которое возникло на самой первой лекции, но Аврелиан держался от меня на приличном расстоянии и не делал попыток приблизиться. Это и радовало, и расстраивало одновременно.
— И многие смогли разглядеть свой? — спросил он, снова нахмурившись.
— Ллойд, — ответила я поспешно, смаргивая очередное наваждение. — Только он.
Я — адепт Храма семи ступеней, а Аврелиан — высший, который останется здесь еще на многие сотни лет, чтобы руководить своим детищем и учить новые и новые поколения хранителей. И я терпеть не могу ректора, не так ли?
— Я поделюсь с тобой божественной искрой, — словно поняв, чего так жаждет мое сердце, холодно сказал Аврелиан.
— Когда? — спросила я, забыв упомянуть, что занятия идут уже практически месяц. Я не слишком хорошо ориентировалась во времени здесь, в Поднебесной, где осень не походила на земное время года, а дни сменяли один другой, чередуясь по законам, подвластным наставникам. Мы отдыхали, когда некому было вести занятия, мы упорно и долго трудились, до самой поздней ночи, когда наставники считали, что в наших знаниях наметился пробел. Я лишь понимала, что скоро практические занятия потребуют от хранителей задействования их искры, и на меня снова обратят внимание все, кому только не лень.
— Дай нам время, — каким-то странным, чуть севшим голосом ответил Аврелиан, плотно сжимая губы. Его непроницаемый и абсолютно нечитаемый взгляд сейчас ставил непреодолимую преграду между нами. Здесь я, высший, ректор Храма семи ступеней, а здесь ты — всего лишь адептка, по нелепой случайности затесавшаяся среди хранителей. Молчи и жди. Жди, сколько скажут.
Пока я возмущенно пыхтела, пытаясь избавиться от его давящей энергетики и найти в себе силы, чтобы отстоять свое право на
