здесь очень распространены. В начале сухого сезона в церкви в Ламбарене кашляли и сморкались не меньше, чем в Европе в канун Нового года.
Очень много детей умирает от запущенного плеврита. В сухое время года ночи несколько более свежие, чем в остальные месяцы. Неграм обычно бывает нечем укрыться, и они зябнут у себя в хижинах так, что не могут уснуть. И, однако, по европейским понятиям в это время еще бывает достаточно тепло. Даже в более холодные ночи термометр продолжает показывать 18° по Цельсию. Однако сильная влажность воздуха, от которой в течение дня люди обычно потеют, приводит к тому, что они зябнут и по ночам никак не могут согреться. Даже белые и те постоянно страдают от простуд и насморка.
В одном из учебников тропической медицины я нашел парадоксально звучащую фразу: «В знойные дни следует больше чем когда-либо опасаться простуды». В словах этих много правды.
Самое пагубное для туземцев — это ночевка на песчаных отмелях во время летней рыбной ловли. Большинство стариков умирает от воспаления легких, которым они заболевают в эти радостные для них дни. Ревматизм здесь более распространен, чем в Европе. Немало в этих местах и подагры. А меж тем о туземцах никак нельзя сказать, что они большие чревоугодники. Об избытке в их пище мяса совершенно не приходится говорить, ибо, если не считать дней рыбной ловли, они летом питаются почти исключительно бананами и корнями маниока.
Я никак не думал, что в этой стране мне придется иметь дело со случаями отравления никотином. В первое время я совершенно не понимал, что является причиной острых запоров, сопровождающихся расстройством нервной системы, которые не только не поддаются действию слабительных, но, напротив, усугубляются после них. Мне довелось лечить одного тяжелобольного негра, служащего Колониального управления; пристальное наблюдение и расспросы помогли мне уяснить, что заболевание это вызвано неумеренным употреблением табака. Больной быстро поправился. О выздоровлении его ходило много толков, потому что человек этот болел в течение нескольких лет и почти совершенно потерял работоспособность. После этого, принимая больных с тяжелыми запорами, я сразу же спрашивал: «Сколько трубок ты выкуриваешь за день?» — и за несколько недель понял, какой неимоверный вред приносит здесь никотин.[29]
Табак поступает сюда в листьях и в известной степени заменяет собой разменную монету. Например, за один лист стоимостью в пять пфеннигов можно купить два ананаса. Все мелкие услуги оплачиваются листьями табака. Он здесь страшно распространен и со страшною силой действует на человека. Семь листьев табака связывают вместе и образуют «голову табака», стоящую около полуфранка. В таком виде табак большими ящиками прибывает в Экваториальную Африку из Америки. Отправляясь в путь, берут с собой, чтобы расплачиваться с гребцами, не деньги, а ящик с табачными листьями. А чтобы негры дорогой не растащили этот драгоценный груз, в продолжение всего пути по реке на нем сидят. Этот употребляемый для обмена табак значительно крепче того, который в ходу у белых.
Больше всего случаев отравления никотином бывает среди женщин. Жозеф говорит, что туземцы очень страдают от бессонницы и курят целую ночь напролет, чтобы себя одурманить. Во время пути в лодке трубка переходит изо рта в рот. Тот, кто хочет приплыть быстро, обещает своим гребцам по два листа табака на человека: тогда он может быть уверен, что доберется до места назначения на час или два раньше.
* * *
Много мучений доставляют туземцам зубы. Очень многие мои пациенты страдают разрыхлением десен, протекающим с нагноениями; причиной его являются обильные образования зубного камня. С течением времени все зубы расшатываются и выпадают. Как ни странно, случаи эти излечиваются здесь значительно лучше, чем в Европе, где зачастую самое сложное лечение не достигает цели. Мне удалось добиться хороших результатов регулярным смазыванием десен спиртовым раствором тимола. Приходится только следить, чтобы пациент не проглотил эту жидкость, ибо она, как известно, очень ядовита.
Туземцам кажется невероятным, что я умею удалять зубы, которые еще не расшатались. К тому же многим из них не внушают доверия мои блестящие щипцы. Страдавший зубной болью старейшина одной из деревень ни за что не хотел подвергнуть себя этой процедуре, прежде чем не поедет домой и не испросит совета своих жен. Семейный совет, как видно, вынес отрицательное решение, ибо человек этот больше не возвращался.
Другие, напротив, просили меня удалить им все зубы и выписать для них новые из Европы. Нескольким старикам удалось через посредство миссионеров вставить себе «сделанные белыми» челюсти, которые служат теперь предметом зависти для других.
Очень часты здесь опухоли брюшной полости у женщин. Я наблюдал уже немало случаев истерии.
Я надеялся, что мне не придется делать серьезных операций, пока не будет построен барак, однако надежды мои не оправдались. 15 августа мне пришлось оперировать больного с ущемленной грыжей, привезенного накануне. Мужчина этот по имени Айнда умолял меня сделать ему операцию, ибо, как и все его соотечественники, отлично понимал, какая опасность в противном случае ему грозит. Действительно, терять времени было нельзя. В большой спешке принялись мы вытаскивать из разных ящиков необходимые инструменты. Г-н Кристоль разрешил мне устроить операционную в комнате его сыновей. Наркоз давала моя жена, один из миссионеров был моим ассистентом. Все прошло лучше, чем можно было ожидать. Больше всего потрясло меня доверие, с которым этот негр лег на операционный стол.
Военный врач, приехавший из отдаленных районов и направляющийся в отпуск в Европу, завидует тому, что, оперируя здесь в первый раз грыжу, я раздобыл таких хороших ассистентов. Когда сам он делал свою первую операцию, хлороформ больному давал арестованный туземец, а другой такой же арестованный подавал инструменты. При каждом движении на ногах у его ассистента звенели цепи. Постоянный его помощник в это время заболел, а никого другого рядом не было. Разумеется, асептика была далека от совершенства, но так или иначе пациент поправился.
Не успел я написать эти строки сегодня, 10 января днем, как мне пришлось спешить на берег к месту причала. Жену миссионера Фора из Нгомо привезли на моторной лодке с тяжелым приступом малярии. Едва только я успел сделать ей первое внутримышечное вливание хинина, как подошла лодка с молодым парнем, которому в озере Зонанге гиппопотам сломал правое бедро, нанеся ему рваную рану. Да и вообще несчастный этот был в самом жалком состоянии.
Он возвращался со своим товарищем с рыбной ловли. Неподалеку от их деревни из воды неожиданно вынырнул гиппопотам и перевернул, лодку. Товарищу его удалось выплыть, он же около получаса подвергался
