Долгов в очередной раз хрустнул пальцами и устало кивнул:
— Да, я Кощей.
Владе захотелось встать и уйти: общаться с ненормальным не было никакого смысла. Но, пересилив себя, она осталась.
— Вы Кощей, — повторила она таким голосом, будто говорила с ребенком. — Ясно. Поэтому дома вы висите на цепях?
Долгов вздохнул:
— Именно поэтому, Речкина. Иногда, как правило, это происходит в полнолуние, я становлюсь настоящим монстром, и в этом состоянии могу быть опасен для людей. Мне приходится заранее приковывать себя, чтобы не натворить бед.
— Как оборотень?
— Не совсем, — препод потер правой рукой запястье левой руки. — Надеюсь, вы никогда не увидите существо, которым я оборачиваюсь. Я много веков не выпускал его наружу и не собираюсь этого делать.
— Много веков? — удивленно переспросила Влада.
Долгов вдруг засмеялся — вернее, издал невеселый, хрипловатый смешок:
— Я бессмертный, Речкина, не забывайте.
— Ну, да, и ваша жизнь в хрустальном сундуке, в котором сидит заяц, в зайце утка…
Влада тщетно постаралась избавить свой голос от иронии, но Александру Степановичу, казалось, было совершенно все равно, верит ему студентка или нет.
— Про утку и иглу славянские сказки не врут, — сказал он. — Но только в древних текстах не сказано, что тот, кто сломает иглу Кощея, сам станет бессмертным. В былинах и сказках этого нет, но многие об этом знают. Например, знакомый вам богатырь Фролов. Или Ева Карловна.
— А Ева Карловна — она кто?
— Баба Яга, — будничным тоном отозвался Долгов. — Вернее, ее прапрапрапра… и еще сто раз пра внучка. Из всех мифославянских сущностей, уцелевших до текущих времен, бессмертным является только Кощей. Все остальные не более чем долгожители.
— Повезло вам, — усмехнулась Влада и тут же испуганно отстранилась: в глазах Долгова снова полыхнул красный огонь, и он поспешил смежить веки. Когда препод открыл глаза, они приобрели свой обычный голубой цвет.
— На этом закончим факультатив, — официальным, учительским тоном сказал Долгов. — Пока вы узнали достаточно, Речкина. Знаю, что вы ни одному моему слову не поверили, и это правильно. Вера придет позже.
«Что вы имеете в виду?» — хотела спросить Влада, но Долгов, как обычно, резко вскочил, подхватил портфель и, обойдя студентку, вышел из аудитории. Подошвы его ботинок застучали по паркету в коридоре и стихли.
«Кощей Бессмертный, — усмехнулась Влада. — Надо же, как препода переклинило на его предмете. Бедняга».
Теперь ей, и правда, стало очень жалко Александра Степановича.
Она грустно посмотрела в окно, и вдруг увидела на подоконнике темный комок. Кот! Огромный, черный, как смоль!
Влада обожала кошачью братию, но почему-то этот котище испугал ее своими размерами, а главное, жуткими глазами, — красными, словно угольки из затухающего костра.
Увидав, что его заметили, кот подскочил, сиганул на ветку дерева, шустро спустился по стволу и исчез в подворотне.
В доме на окраине поселка светилось только одно окно. Авдей Святославович, стоя под старым кленом так, что его почти не было видно, вынул из кармана пакетик семечек, начал щелкать, отбрасывая на сырую землю шелуху.
Богатырь был все в той же куртке цвета хаки, но вот рукав был аккуратно заштопан. Завибрировал в кармане телефон. Фролов сунул руку в карман, приложил «Нокию» к уху:
— Дома она, Ева Карловна. Не могу знать. Баюн сказал, говорили долго. Хорошо, иду к водному.
Богатырь сунул телефон в карман и тяжелым шагом направился в сторону колодца.
Три удара кулаком по дубовому срубу. Вибрация, плеск воды, бульканье, складывающее в буквы:
— Хлеее-пца.
Фролов сунул руку за пазуху, вытащил буханку «бородинского», кинул в колодец. Наклонился, негромко заговорил:
— Брат водяной, пора! Утопи ее.
Молчание, жадное чавканье, затем — бульканье:
— Будет сделано.
Авдей Святославович постоял рядом с колодцем, глядя на светящееся окно в доме Влады Речкиной, затем кинул на траву пустой пакетик от семечек и зашагал прочь, стараясь не попадать под фонари.
Глава 6
9
«Он болен и живет в мире своих фантазий», — подумала Влада, поглаживая прикорнувшую рядом Рыську. Ситуация была безумной: преподаватель вуза заявил ей, что он — Кощей Бессмертный.
И ведь Долгов, и правда, считает себя Кощеем! Цепи, изможденное тело, глаза, меняющие цвет на красный…
Кстати! Глаза. Как вообще Александр Степанович добился такого эффекта? Какие-то новые линзы? Ну, да, чего только китайцы не придумали, чего только нельзя купить на «Алиэкспрессе».
Владе, как и накануне в институте, стало жаль препода: рано или поздно кто-то узнает о его недуге и позвонит в психиатрию. А может, Долгов совершенно уйдет в мир своих фантазий и попытается, например, захватить городскую администрацию или банк.
Он ведь царь Кощей, ему положено над златом чахнуть.
Влада представила, как Александра Степановича, надевшего на голову корону из фольги, самодельную мантию, держащего в руках деревянный меч-кладенец, арестовывает полиция. Картина получилась донельзя комичная, но Владе было совсем не смешно.
Все-таки Долгов был добр к ней, и, в конечном итоге, ничего плохого ни Владе, ни ее семье не сделал. Напротив, в мире своих фантазий он пытался защитить ее, спасти от богатыря Фролова.
«Богатырь Фролов!».
А с этим-то как быть? Долгов — помешавшийся после увольнения из МГУ преподаватель, но кто такой этот бородатый дядька, что так настойчиво преследует Владу? Сбежавший псих? Но он совсем не похож на психа. Как, впрочем, и Александр Степанович.
К сожалению, Владе доводилось видеть психически больных людей. Тетя Аня, сестра ее матери… Это было медленное, но верное погружение в пучину безумия. Все начиналось с малого, с депрессии, с черных мыслей, затем все больше, все хуже… Закончилось все тем, что тетя Аня бросилась под машину на трассе.
Семья Речкиных едва пережила эту трагедию. С тех пор мама панически боялась всякого рода психических отклонений, и Влада порой ловила на себе ее встревоженный взгляд: «Не видно ли в глазах дочери тех огоньков, что загнали под машину Аню?».
В глазах Долгова и Фролова (надо же, как смешно звучит — будто название какого-то комедийного дуэта!) таких огоньков не было.
Тем не менее, Влада не могла поверить, что один из них — Кощей Бессмертный, второй — богатырь, а она, получается — поляница. Ведь это же сказка! Просто сказка…
Среди ночи ей ужасно захотелось пить. Ужасно. Это было что-то ненормальное: горло пересохло так, будто она целый день бродила по пустыне.
«Точно кто-то наколдовал эту жажду», — подумалось Владе.
Она встала, прошла в кухню. Наполнила чашку под краном, быстро выпила. Жажда не уменьшилась, а, кажется, стала сильнее. Не помогла и вторая чашка.
«Вода из колодца!», — мелькнула
