Впившись губами в розовый сосок, он закинул ноги девушки себе на плечи и с силой вошел в нее. Размеры его плоти оказались столь велики для девушки, что она тут же пришла в себя от пронзившей ее боли и громко застонала.
— Заткнись, сучка! — проревел он и снова ударил девушку кулаком в лоб, и она опять потеряла сознание.
Рыча от удовольствия, Донатас, словно насосом, двигал своей плотью и никак не мог остановиться. Внутри девушки сильно хлюпало, и это стало раздражать его.
— Что, сучка, пролилась уже? — зло процедил он сквозь зубы и чуть приподнял ее задницу, чтобы взглянуть под нее. — Господи, ты что, целка, что ли? Кровища хлещет, как из ведра… Так можно и свой член утопить. — Он заржал своей шутке. — Лучше уж место посуше найти, — плотоядно задышал он, легко перевернул беднягу лицом вниз, поставил на колени, облизал свой большой палец и сунул его в заднее отверстие. — Какая у тебя нежная попочка, просто прелесть! — он вытащил палец, обхватил рукой свой член и резко воткнул его в задний проход.
Девушка вновь пришла в себя от нестерпимой боли и громко вскрикнула, резко прогнувшись в спине, чтобы освободить свою попочку от непрошеного гостя.
— Больно мне! — громко всхлипнула Окоталь.
— А ты терпи, глядишь, и самой понравится! — тяжело дыша от страсти, выдавил из себя насильник и, не желая рисковать, обхватил свободной рукой ее горло и сдавил железной хваткой.
Девушка захрипела от нехватки воздуха, и вдруг ее тело бессильно обмякло: то ли в очередной раз потеряла сознание, то ли ее сердце перестало биться. Однако это нисколько не остановило грязного насильника. Его настолько разобрала похоть, что, вероятно, в этот момент только смерть могла остановить его. Обхватив ладонями бедра несчастной, он, словно маньяк, принялся с силой насаживать попочку девушки на свое грозное орудие, пока не достиг наивысшей точки сексуального наслаждения. Зарычав, словно раненый зверь, он замер, выплескивая из себя семенную жидкость, затем качнулся пару раз и оттолкнул от себя использованное тело бедняжки. Она мертво ткнулась носом в пол и замерла.
Донатас торопливо натянул на себя брюки, затем наклонился над Окоталь и пощупал ее пульс.
— Сама окочурилась? Вот и хорошо: не люблю убивать тех женщин, которых трахнул… Всегда после этого плохо себя чувствую… Прощай, милая! — Он наклонился, смачно чмокнул ее в чернокожую ягодицу, подошел к двери, прислушался и поспешил покинуть чужой номер…
Уже поднимаясь по лестнице, Донатас вспомнил про записку и сунул руку в карман: там ее не оказалось.
— Черт, видно в номере осталась! — Он едва не бросился назад, но вдруг усмехнулся и сам себе сказал: — Чего ты дергаешься, Дон? Послание достанется тому, кому оно и было адресовано! Ты-то здесь при чем? — он рассмеялся, но тут же резко оборвал смех, услышав, как кто-то поднимается по лестнице, и осторожно выглянул из-за перил. — Ну, вот и адресат прибыл на место, а почтальон, не дождавшись, умер! — Донатас быстро перекрестился и с усмешкой добавил: — Какая жалость…
Не успел он завернуть за угол, как ему навстречу вышли Тим Рот с Дереком.
— Тебя где черт носит? Я же тебе сказал: быстрее! — пробурчал Тим Рот.
— Пришлось повозиться: упрямая оказалась! — Донатас довольно фыркнул и рассказал о случившемся.
— И что?
— Ничего она не знает: так, подрабатывала, выполняя его мелкие поручения… А сам он — настоящий лох!
— Точно, пентюх, — подхватил Дерек. — Я ему про баб намекаю, а он мне — «жену люблю»! Представляете? Ха! И чего вы зациклились на нем, шеф?
— Следы замел? — не обращая на него внимания, спросил Тим Рот у Донатаса.
— А зачем? — Донатас самодовольно ощерился. — Я ее не убивал: сама окочурилась, как говорится, от избытка чувств. В полицию этот де Сильва не сунется: чем он докажет, что она откинула копыта не с его помощью? Так что увидите, девку найдут где-нибудь далеко от отеля…
— Ну, смотри, Дон, — угрожающе бросил Тим Рот. — По самому острию ходишь!
— Все в порядке, шеф! — успокаивающе поднял руку тот. — Не беспокойтесь!
— Ладно, поспешим, а то старик возьмет и уйдет, — высказал опасение Десятый член Великого Магистрата, когда они вышли из отеля.
— Не уйдет, деньги все любят…
Войдя в номер, Савелий увидел лежащее на полу истерзанное голое тело девушки. Несмотря на то что лица не было видно, Савелий без труда догадался, чье это тело.
— Господи, неужели опоздал? — простонал Савелий, склонился над телом и пощупал пульс: сердце не билось.
От охватившей его безысходности хотелось сокрушить всю мебель в номере, но разве он обладает правом на безрассудные поступки? Нет!
«Ты должен собраться, Савелий! Должен! Сейчас ты находишься в очень непростой ситуации! В твоем номере — истерзанное тело служащей отеля, и все подозрения, конечно же, падут на тебя! А насильник и убийца в это время будет разгуливать на свободе и посмеиваться над тобой… Разве .ты, призванный Великим Космосом и наделенный правом судить и наказать Зло, можешь допустить такую несправедливость? Не можешь! Но что же делать, если свидетелей нет, а девушка не может говорить, а убийца не захочет… Стоп!»
Савелий «прислушался» и с огромным трудом до него «донеслись» обрывки мыслей несчастной девушки:
«Господи… мне больно… Не трогай меня, подонок… Я ничего не знаю… Де Сильва просто интересовался вашей компанией… больно… Я узнала тебя, ты — Донатас… Не нужно, мне нечем дышать…»
Савелий опустился перед телом девушки на колени, соединил кончики пальцев рук, прижал их на уровне солнечного сплетения и мысленно настроился на Космос. Потом расцепил пальцы, вытянул руки вперед ладонями вверх, словно напитывая их космической энергией, затем повернул ладонями вниз и резко толкнул их в сторону сердца девушки, как бы посылая накопленную им энергию ей на помощь. Энергии оказалось столько, что тело девушки слегка дернулось, словно от электрического разряда. Савелий приложил пальцы к шее девушки и обнаружил чуть заметные удары пульса.
— Слава богу, успел! — прошептал Савелий. — Потерпи, милая, я знаю, тебе больно! Сейчас я тебе помогу…
Он вновь повернул руки ладонями в сторону Космоса и через какое-то мгновение, ощутив теплый прилив энергии, повернул ладони вниз, делая пассы над пораненными местами. Через несколько минут ее тело чуть заметно вздрогнуло, и Савелий, сорвав с дивана разноцветное покрывало, прикрыл им ее наготу и хотел уже перевернуть девушку на спину, но в этот момент заметил на полу злополучную записку. Савелий развернул ее и прочитал.
«Господи, значит, все-таки ты пострадала из-за меня, милая!» — с горечью подумал он и осторожно перевернул несчастную девушку на спину: она тут же открыла глаза.
— Это вы, сеньор? — облегченно прошептали ее губы и тут же с испугом: — А где ОН?
— Не беспокойся, Окоталь, ЕГО здесь нет!
