class="p">- Ты меня поняла? – он абсолютно серьёзен.
- Вон пошёл, - говорю смертельно спокойно.
Вот и сбылся мой худший кошмар. Тот, кому я доверяла больше всего на свете, только что всадил нож в спину. И прокрутил пару раз.
Я пока ещё не осознаю всего масштаба катастрофы. Но чётко понимаю, что о ребёнке он узнать не должен. Потому что я рожу, точка.
- Оглох? – смотрю на застывшего в кухонных дверях Демида. - Убирайся к чёртовой матери.
- Проводи меня.
- Проводить? – не верю его наглости.
Роняю тест на пол и встаю из-за стола с намереньем вышвырнуть предателя отсюда.
Даже не знаю, как у меня получается не реветь. Обхожу его, как ядовитую змею, которой он и является, иду в коридор, жму на дверную ручку.
Но тут Демид резко разворачивает меня к себе.
Прожигает болезненным взглядом и держит запястья так, чтобы я не могла его оттолкнуть.
- Пусти!
Молчит.
И начинает губами настойчиво искать мои.
- Я сказала…
Договорить не даёт. Впивается в мой рот остервенелым поцелуем. Болезненным и обжигающим. Прижимает к стене своим телом, обнимает и притягивает к себе.
Я не отвечаю, высвобождаю руки и пытаюсь его оттолкнуть. Меня пугает то, насколько он сильнее.
Замахиваюсь и бью его ладонями. Куда только попадаю. По спине и рукам.
Он, наконец, отстраняется.
- Не удержался. Прощай, Нэлли.
И уходит. А я смотрю, как за ним навсегда закрывается дверь.
Меня, наконец, прорывает. Не могу больше держать это в себе! Дрожащими руками набираю маму. Гудки идут, она всё не поднимает.
- Алло, мам?.. – слышу на другом конце провода шелест.
- Ну? Что такое? – сонным голосом спрашивает она, ведь сейчас час ночи.
- Я… я беременна, - реву прямо в трубку. – Срок совсем маленький. Я только сегодня узнала…
Мама молчит. Потом спрашивает.
- А что он?
Я давлюсь слезами, пытаясь не произнести ни звука. Моё молчание она понимает правильно.
- Всё понятно. Мы и без него решим, как лучше поступить, - слышу в её голосе боль, ведь она предупреждала меня. Старалась уберечь.
- Вариант только один, мам. Я не буду делать аборт.
- Ладно, вырастим сами. Не плачь, дочка. Теперь ты отвечаешь за здоровье двоих, - ласково говорит она. – Приезжай прямо сейчас, я тебе сделаю что-нибудь вкусненькое.
- Спасибо, - сиплю, не узнавая собственный голос. – Через полчаса буду.
- Мы обязательно справимся.
*
Внутри бурлит такая ярость, что я мог бы легко кого-нибудь убить. И это осознание пугает.
Голос регистратора облетает весь зал, вызывая восторг и радость у всех.
Кроме меня.
- Объявляю вас мужем и женой! - торжественно произносит секретарь ЗАГСа. - Теперь вы можете поздравить друг друга!
Алиса Рогова поворачивается ко мне, держа в руках нелепый букет. Намазанное тонной косметики лицо прикрывает фата. Символ невинности.
Блядский цирк.
На её месте должна была быть другая. Но о ней лучше вообще не думать, иначе я разнесу всё в клочья.
А делать этого сейчас нельзя.
Алиса ждёт, что я подниму фату и поцелую её в губы.
Все ждут.
- Мы закончили? – мой вопрос застаёт регистратора врасплох. Бедная женщина в нарядном костюме только пожимает плечами в ответ. – Закончили, - констатирую я, разворачиваюсь и выхожу нахрен из здания ЗАГСа.
Каким конченным чмом надо быть, чтобы бросить Нэлли, и в день собственной свадьбы стоять под её окнами, чтобы тупо увидеть в них свет?
Но света нет. Может, спит уже?
Захожу в подъезд и вру себе, что всего лишь верну ключи от квартиры.
Что будет, когда я её увижу? Как, сука, сдержаться?
Сдерживаться ли?
Стучу.
Хоть бы открыла. Но что тогда?
Зайти самому?
Нельзя. Точно нельзя.
Верчу в руках ключи и сую обратно в карман. Внутри теплится дебильная надежда на то, что они мне когда-нибудь ещё пригодятся.
Но зная Нэлли, нет, не пригодятся.
Она никогда не простит. Никогда.
Глава 9
Наше время.
- Моральный ущерб, - бросаю ему сразу две пачки наличных. – Проваливай из моей квартиры и не ищи со мной встреч.
Видеть, как лицо Адарова медленно меняется – бесценно. Я даже испытываю секундное удовлетворение.
- Я никогда не хотела, чтобы ты возвращался, - говорю чистую правду. – Но этот момент я репетировала в голове бессчётное количество раз. Как бросаю в тебя же твои деньги.
- Нэлли, - он идёт прямо ко мне и выглядит так, будто сейчас скажет что-то важное.
- Не смей. Просто не смей, - звучу резко.
И он останавливается. В миллиметрах, но останавливается. Кажется, до него начинает доходить.
- Хочешь знать правду? – нависает надо мной. Синие глаза злятся, сам он тоже на пределе.
Задираю подбородок, бросая взглядом вызов. Он считывает это движение и чуть наклоняется. Я чувствую тепло его лица и губ. Это такая мука, что мне нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
- Вон пошёл, - шепчу ему в губы, и он прекрасно слышит. – И правду свою оставь себе.
А я оставлю себе свою.
- Я тебя услышал, - отвечает Демид после недолгой тишины. – Чтобы ты понимала, это только начало, Нэлли.
Снова этот голос хозяина жизни. Ничего его не берёт.
- Дверь знаешь где. Ключи можешь оставить себе, я сменю замки завтра же.
Разворачиваюсь и иду к шкафу. Достаю халат, набрасываю на плечи, потуже завязываю пояс, чтобы спрятаться от его взгляда.
Знаю, что смотрит.
- Ты ещё здесь? – поворачиваюсь, скрестив руки на груди.
- Уже ухожу, - его лицо вдруг становится нечитаемым. Адаров подходит к дивану и забирает секс-игрушку. – Либо со мной, либо никак, Нэлли. Запомни. До встречи.
Как только он убирается из квартиры, я бегу к двери со своими ключами и вставляю их в замок. А потом бреду на кухню за водой на ватных ногах.
Руки дрожат. Стучат как на морозе зубы.
Делаю несколько глотков. Возвращаюсь в большую комнату и плюхаюсь на диван.
Ложусь, притягиваю к груди коленки. И начинаю рыдать белугой.
Адаров уже один раз уничтожил меня, использовал и выбросил. Я еле оклемалась.
Мне не столько за себя обидно, сколько за Кирилла. Он заслуживает всю любовь на свете, а вырос без отца.
Иногда я спрашивала себя, как бы отреагировал Демид, узнай он, что у него есть сын.
Но после его внезапного возвращения
