выходящее…»
Приблизившись к нашему укрытию, я вдруг почувствовал, как меня кто-то взял за шиворот (у бронекостюма моей модели, к слову, имелся плащ-палатка, который я постоянно носил на себе и за который меня и схватили) и потащил вперёд.
– Ах ты, проклятый обормот! – тихо заругался Миша. – Ты нас чуть не выдал! Сейчас Буран тебе пистон-то хорошенько вставит!
– Ай, Миша, отпусти! – молил я, пытаясь вырваться. – Да что ж ты делаешь, а? Да дай же ты мне сказать!
– Бурану всё скажешь. Приключений на пятую точку захотел? Будут тебе сейчас приключения, обормот.
Стальная перчатка едва не порвала мне плащ-палатку, плечо заныло от давящего на него ремня на снайперской винтовке, которую я стащил у убитого англичанина. Дав мне секунду, чтобы встать на ноги, Миша тут же толкнул меня вперёд. Мы осторожно вышли к расположению остального отряда. Миша начал сыпать на меня обвинениями:
– Этот шкет, товарищ командир, – обратился он к Бурану, – самовольно покинул позицию и едва не выдал себя и нас заодно.
– Каким образом? – спросил Буран.
– Влез на вражескую территорию. Пофоткать, видите ли, ему фабрику захотелось.
– Это так, военкор? – строго спросил меня Буран. Мороз и Комар молчали, не смея проронить ни слова.
– Отчасти так, но Миша преувеличивает, товарищ командир, – сказал я, пытаясь сохранять спокойствие. – Я действительно ушёл с позиции и уполз вперёд, чтобы сделать фотографии.
– Сделал? – спросил Буран ещё строже.
– Сделал, товарищ командир, – ответил я без единой капли иронии. – Хотел возвращаться, гляжу, а у меня за спиной снайперская пара обосновалась. Англичане. Оценил обстановку, устранил их из дополнительного оружия. Скорее всего, они искали нас.
– Это их винтовка? – спросил Буран, кивнув на оружие.
– Так точно. Вот жетоны ещё, – я вытащил два серебристого цвета железных жетона из кармана на бронежилете. Именно серебристых, а не серебряных, поскольку то были не офицеры.
– Ясно, – сказал Буран спокойно, – Ждём дальше. То, что вытянули снайперов – хорошо, значит, выход готовят. А то, что устранили – ещё лучше, может, не полезут. Мороз, есть кто-то на приборах?
– Движения пока нет, командир, – ответил Мороз.
Снова заняли свои позиции. Кажется, наказание миновало. В этот раз я не отходил от командира и держал наготове автомат. Мне сказали, что я буду, в случае чего, помогать, ибо огневой мощи наверняка может не хватить, если врагов будет много. Дополнительно мне выдали глушитель.
Минуты тянулись неприятно долго. Я с Бураном следил за небольшим перелеском впереди, Мороз следил за левым флангом, Миша и Комар – за правым. Примерно через полчаса следящий за приборами наблюдения Мороз тихо сказал:
– Движение, командир. Точка восемь, идут на девятую, отряд из десяти бойцов, два с гранатомётами, один снайпер.
– Комар, Миша, на первую позицию, – скомандовал Буран. – Военкор, за мной, оружие к бою.
Аккуратно подошли на пятую позицию, отстоящую далеко слева от первой. Отсюда открывался вид на тропу, которую враги использовали, чтобы пробраться нашим военным во фланги. Разведчики уже давно приметили это местечко, и теперь наши каждую ночь держат здесь отряд.
– Вот они, головушки, – тихо сказал Буран, посмотрев в тепловизор в шлеме. У меня был такой же, я вскоре тоже увидел осторожно идущих немцев. – Комар, приготовиться, огонь по снайперу. Миша, готовь пулемёт, прижмём их к земле. Мороз, корректировка огня. А ты, военкор, открываешь огонь по моему приказу. Как поняли?
– Всё понятно! – ответил каждый поочерёдно.
Ведя прицелом по группе, я ждал приказа. Было малость непривычно – это мой первый бой с применением основного оружия. По телу пробежали мурашки – появилось задорное настроение.
Вражеский отряд остановился, чтобы оценить обстановку. Как раз в момент, когда бойцы врага хотели рассредоточиться, Буран громко скомандовал:
– Мороз, огонь! Миша, на подавление!
Первой же пулей, я видел это собственными глазами, вражескому снайперу пробило грудную клетку, и тот повалился наземь. Тут же в тепловизоре показалось множество белых, летящих по траектории, точек – то работал пулемёт Миши. Поднялся шум, враг лишился уже трёх бойцов, когда осознал, с какой стороны по нему стреляют.
– Фитиль, Фитиль, по девятой позиции огонь! – скомандовал Буран отряду с автоматическими гранатомётами позади нас. – Как слышно?
– Слышу хорошо, – ответил Фитиль молодым голосом. – Семь секунд.
Через обозначенные семь секунд я увидел медленно летящие сверху многочисленные гранаты. Изображение быстро стало белым от горячих взрывов, врагу определённо было худо, раз он даже перестал отвечать на нашу стрельбу.
Вдруг из-за холмика показался отползающий влево боец. Гранатомёты по нему уже не могли попасть, Миша и Комар работали по остальным, а Мороз его ещё не успел заметить.
– Командир, слева один отползает, открываю? – быстро спросил я у Бурана, уже прицелившись.
– Огонь! – скомандовал Буран.
Двух очередей было достаточно, чтобы немец уже никогда не встал с сырой земли. Спустя две минуты Буран отдал ещё одну команду:
– Прекратить огонь! Ждём беспилотник.
Ещё через две минуты командир достал планшет, на экране которого появилось изображение с БПЛА, кружащего где-то далеко в тылу, но который отлично видел нашу местность. Хватило пятнадцати секунд, чтобы увидеть все десять мёртвых, но ещё тёплых немецких тел.
– Вот и обошли нас с фланга, – заключил Буран. – Всё, работа окончена. Ждём Красного, затем уходим. Фитиль, молодец, метко кладёте.
Через двадцать минут отряд собрался, и мы выдвинулись назад, в расположение батальона в Сталеваре. Вскоре ко мне присоединился Комар.
– Ты молодец, Виталя, – сказал он тихо, почти шёпотом, и похлопал меня по плечу. – Ты спас не одну жизнь своей «выходкой». Снайперы – очень живучие твари. А на Мишу не сердись, он просто очень не любит, когда кто–то себя подставляет почём зря. Заботится он о своих очень.
– Я не сержусь. Я ведь и сам мог запросто погибнуть, и вас подставить, если бы меня схватили. Мне повезло, что Миша настроил мне активные наушники и что я обошёлся лишь грязью на костюме.
– Нам всем сегодня очень повезло, – сказал Комар и указал на винтовку. – Знаю этот экземпляр. Неплохой, набитый всяким полезным, но стрелка выдаёт мигом. У меня прибор есть специальный, как раз для борьбы с вражескими снайперами.
– Это же были спецы, – сказал я. – Их
