звук, который сопровождало хриплое и болезненное мычание. Это был…
— Ах…
Лу Инь открыла глаза и прикусила губы.
Сима Фэй покосился на неё и цокнул языком.
По-хорошему, им следовало держаться в стороне, но…
— Идём, — сказал Сима серьёзным голосом и отправился на место, из которого доносились удары.
Лу Инь удивилась, но уже вскоре пришла в себя и проследовала за ним. В один момент девушка и вовсе обогнала своего спутника, пробежала через дорогу, спустилась на тропинку, повернула за высокие заросли и наконец узрела картину, при виде которой точно ледяная длань обхватила её сердце…
Глава 9
Звезда
Небольшая толпа наполняла площадку, которую использовали для сбора урожая. Несколько десятков крестьян, опустив головы, образовывали круг; внутри него стояли два стражника, облачённые в плотную железную броню, — воины могли позволить себе намного более тяжёлые доспехи, чем простые люди, — и молодой аристократ примерно двадцатилетнего возраста в зелёной мантии. Его лицо и шея были очень белыми, а ресницы и брови такими черными, что, казалось, он их намеренно подкрашивал. Правой рукой он держал длинный кожаный кнут, на кончике которого блестели рубиновые капли крови и ошмётки человеческой кожи.
Прямо перед ним сидел на коленях и упирался руками в землю старик примерно шестидесяти лет. Его лицо было совершенно красным, а через морщины бежали крупные слёзы.
— Жалкая тварь, — смотря на старика сверху-вниз проговорил молодой человек. — Как ты смеешь клеветать на своего господина?..
Старик закашлял, верно пытаясь извиниться и молить о пощаде, но, прежде чем он успел выдавить хотя бы слово, раздался свист, и хлыст впился прямо в его спину. Старец вздрогнул и рухнул лицом на пыльную землю. Его израненное тело схватила судорога.
— Как ты смеешь лежать, когда тебе читают выговор? — немедленно заревел молодой человек. — Поднимайся!
Старик закашлял.
Юноша уже снова приподнимал хлыст, с которого капала кровь, как вдруг остановился и улыбнулся мрачной улыбкой:
— У него есть семья?
Тишина.
— Отвечайте!
— Н-нет, господин, — выступая из толпы крестьян произнёс бородатый мужчина. Он теребил пальцы и смотрел на землю, не смея приподнять глаза, точно на затылок ему давил тяжкий груз.
— Это… мы называем его старцем Чу. У него была семья… пару лет назад. Сын и внучка, но все они погибли во время холеры… С тех пор он, он немного не в себе… Простите его…
— Не в себе? Ты его защищаешь? — прищурился аристократ.
— Н-нет, прошу прощения! — тут же побледнел мужчина, ещё ниже опуская голову.
— Значит, его семья мертва? Ха! Наверняка эти отродья тоже не испытывали должного почтения перед своими владельцами и смели шептаться у них за спиной, и за это небеса вынесли им подобающее наказание, — улыбнулся молодой человек. — Теперь все они горят в подземных чертогах…
— Н-нет… — вдруг прохрипел старик, который всё ещё валялся на земле. — Они… Чу Ли… Чу Жо…
— Смеешь говорить без разрешения? — прыснул юноша. — Молчать!
Он вскинул хлыст с такой силой, что было очевидно: теперь он переломает хребет старика. Собравшиеся затрепетали. Даже стражники невольно покосились в сторону. Кожаный хлыст немедленно полетел вниз, на трепещущую спину, глаза юноши вспыхнули яростным блеском, и вдруг мелькнула голубая тень, вспыхнул клинок, и мир остановился…
— … Ха? — раздался удивлённый голос молодого аристократа.
Когда несколько секунд спустя напуганные крестьяне всё же посмели приподнять головы (самую малость), им предстала немыслимая картина: между господином и стариком, который валялся на земле, появилась молодая девушка с голубыми волосами. В руках она держала меч. Хлыст, который должен был ударить старца, так и не достиг свей цели и закрутился вокруг лезвия последнего.
Никто не мог поверить своим глазам.
На протяжении всей своей жизни крестьяне воспринимали молодого человека и ему подобных, как небожителей. Они не смели даже смотреть на последних. Для них они были «господами», беспрекословными владельцами их судеб; их воля была подобна небесной воле… И вот кто-то посмел её ослушаться. Кто-то посмел выступить против последней.
Люди посмотрели на юную девушку с жалостью. Теперь её ожидала кара — страшная, неминуемая, ужасная кара. Возможно, её обезглавят. Возможно, с неё станут живьём сдирать её нежную и светлую кожу. Такое тоже случалось. Многие крестьяне хотели отвернуться, чтобы не видеть страшной картины, которая должна была развернуться в любую секунду… и тем не менее все они продолжали как заворожённые наблюдать за происходящим.
— Стоять! — наконец придя в себя закричали стражники молодого человека и выхватили сабли.
Лу Инь попятилась. На лице девушки мелькнуло волнение. Ей никогда не приходилось сражаться более чем с одним противником за раз, и хотя она прекрасно видела слабые места стражников и юного аристократа, Лу Инь не понимала, за какое из них следует ухватиться в первую очередь.
Воины заметили неуверенность своего противника — точно пираньи, которые почуяли кровь. Даже молодой человек пришёл в себя, и вскоре на его лице мелькнула ярость. Он потянул за хлыст, который всё ещё обивал клинок Лу Инь, и растерянная девушка едва не потеряла равновесие.
— Ты что себе позволяешь⁈ Схватить её! — заревел молодой человек.
Стражники вскинули сабли… как вдруг раздался металлический звон.
Всё произошло за считанные секунды.
Мелькнула чёрная тень, и мужчины свалились на землю. Сперва все были растеряны. Затем зазвучали стоны. Первый стражник схватился за свои колени, из пореза на которых фонтаном хлестала кровь; другой стал валяться на земле и размахивать руками, которые, благодаря порезу в районе локтя, болтались, как плохо закрученные механизмы.
Возвышаясь между парой стоял черноволосый юноша в красной робе.
Кончик его меча поблёскивал серебристым светом.
Сам по себе клинок оставался чистым и блестящим.
Удар оказался настолько быстрым, что на лезвие не попало ни единой капли крови.
Сима Фэй посмотрел на мужчин, которые корчились на
