внутри такого чистого, белого помещения.
— Пойдём, — произнесла Тереза и вошла в сверкающую золотистыми искрами трещину. Маргарита вздохнула и пошла за нею. И снова всё закружилось, замелькали рыбки, и крепкая рука вдруг схватила её за плечо. Девушка вывалилась на твёрдую землю, закачалась и едва удержалась, чтобы не схватиться за мускулистую руку мужчины напротив себя.
Маргарита отпрянула от него, и вся напряглась. Сердце её громко забилось в груди. Перед девушкой был… Бог Войны.
— Давно не виделись, зайка, — сказал мужчина, улыбаясь широкой улыбкой и пряча руки в карманы. Маргарита меж тем выискивала глазами Терезу, но её нигде не было.
— Валькирии нету; я вырвал нам пару минут разговора. В полной тишине. Не волнуйся так, мне просто нужно поговорить. По душам.
Мужчина подошёл к Маргарите совсем близко и взглянул сверху вниз в лицо задеревеневшей девушки:
— Что такое? Страшно? Занятные у тебя глаза. Большие. Ох, хо-хо, а ты даже кулачки сжала. Попробуешь меня ударить? Ну давай, я весь открыт. Может тогда мы сможем поговорить. Ну, выпусти напряжение — мужчина повернул лицо, скулой к девушке, показывая, чтобы она его ударила. На лице его при этом была всё та же дурная, гнилая усмешка.
Маргарита меж тем действительно сжимала кулаки. От волнения и потому что так ей было легче… Держать себя в руках. Но вот Бог Войны подставил для неё щёку, и девушка замялась. Она понимала, что сейчас очень многое зависит от её следующего действия. Возможно даже её жизнь. Маргарита вздохнула, оставила мысли и решила следовать зову сердца.
Девушка взглянула в такое знакомое лицо, вскинула свою пластичную ногу и зарядила мужчине между ног.
238. Дьявол
238. Дьявол
Мужчина задеревенел.
Маргарита тоже немного застыла со своей ногой ровно между его ног. Девушка ударила так… Спонтанно, что даже не использовала никакой манны. Она просто вскинула ногу. И всё. Ровно в пах. По велению сердца.
— Ауч, — сказал Бог Войны, и наконец Маргарита опомнилась и немедленно опустила ногу, а потом спрятала руки за спиной и взглянула куда-то… В сторону.
— Знаешь, ты хотя меня совсем не… — мужчина заговорил, голосом медленным, но склизким, опасным, как змея, как питон… Как питон, который… Маргарита на секунду округлила глаза, когда в голове её пронеслась эта метафора. А потом вдруг засмеялась. Её смех перебил и заглушил все слова мужчины. Теперь уже Бог Войны опешил. Он замолчал. Как питон, который… вдруг взял и…
Поник.
И тут Маргарита не выдержала и стала заливаться совсем уже весёлым, звонким, своим немного мальчишеским смехом. Девушку чуть не скрутило от хохота, на глаза её выступили слёзы. Бог Войны наблюдал за нею неуверенно моргая, со слегка приоткрытыми губами. Но вдруг он повернулся, и снова над головой его грозно завис золотистый клык. Мужчина схватил его, но одновременно с этим Валькирия наоборот отпустила своё оружие, упала Богу Войны за спину, схватила согнувшуюся, всё хохочущую Маргариту и ушла в резко открывшийся разлом.
А Бог Войны так и остался стоять на месте, потому что в его руках, пусть только лезвием, но был самый настоящий меч. Вдруг это лезвие затрещало в пальцах мужчины, покрылось трещинками, надломилось на всём своём протяжение, и стало сыпаться. Оно сыпалось прахом, золотистым песочком. Ветер уносил этот сверкающий песочек, и каждая драгоценная песчинка летела в небеса и застывала в них, растворяясь среди звёзд. Последней исчезла ясная голубая жемчужина……
…
Снова всё вокруг закружилось и засияло; Маргарите даже показалось, что всё перед нею заградили своими пёстрыми, с золотистым блеском, крыльями огромные бабочки; но потом бабочки разлетелись, и снова девушке предстала сплошная белая пустыня у подножия звёздного небо. Снова небосвод венчала бледная голубая жемчужина. Вид её освежил голову Маргариты, заставил её успокоиться и потянул за тяжкий груз у неё на сердце. Юная принцесса устало вздохнула.
— Чего он хотел? — вдруг спросила девушку Тереза. Маргарита взглянула в её холодные, золотистые глаза и ответила:
— Не знаю, я его ударила, кстати, — девушка заложила руки за затылок.
— Ударила? — женщина наклонила голову.
— В пах — бабах.
Тереза замолчала. Потом она задумчиво посмотрела в небо, едва заметно кивнула и сказала:
— Молодец.
— Знаю, — слегка улыбнулась Маргарита, а потом её снова схватили и швырнули в чёрную бездну. Когда разлом закрылся, Тереза перевела взгляд с него на голубую планету высоко в небе. Она уже не была такой голубой, — на ней появился лёгкий белый налёт. Женщина задумчиво вытянула руку и медленно, собираясь по крупицам из золотистого песочка, в ней снова стал разрастаться золотой клинок. Валькирия закрыла глаза и прошептала:
— Сон — это сон, иногда его образы повторяют реальность… — женщина потёрла рукоятку своего меча — её венчал бледно-голубой шарик, похожий на жемчужный набалдашник. Валькирия внимательно его разглядывала, пока он медленно зарастал золотистой корочкой, и не исчез совсем…
…
…
Снова Маргарита очнулась. И сразу она вздрогнула от неожиданного порыва холодного ветра прямо в лицо. А потом в нос девушки ударил запах пота и варёного мяса, нос её замерз, и вокруг загремела страшная какофония криков, ревущего ветра, хлёстких ударов и хрустящего под ногами многослойного снега. Девушка растерянно осмотрелась. Сперва она взглянула на небо. Оно было… белое, но светлое. Потом она взглянула на землю, — тоже белую, накрытую густым и вязким снежным покровом, с толстой неблестящей ледяной корочкой. Корочку эту ломали, с хрустом, ноги в подковах и в тяжёлых сапогах.
Вокруг шли какие-то работы. Сотни, даже тысячи человек палили костры, тащили камни на верёвках и на повозках, подгоняли собак и мулов… Кто-то дробил лёд в смолянисто-чёрной сковородке, а потом грел его о пламя костра и заливал горячую воду во фляги. Их прятали за шиворот. Кто-то нанизывал на штыки общипанных цыплят, поливал их маслом и оставлял крутиться над костром. И пламя костра целовало розовое мясо, извиваясь вокруг него, танцуя…
Взгляд Маргариты побежал немного дальше. Она увидела ещё больше пылающих костров, ещё больше камней, скопления людей, машины для работы, раскалённую сталь, бассейны со строительной смесью… Девушка увидела основание, потом высокую стену и наконец вершину ещё далеко не достроенной, но уже вполне высокой, вышиной с холм, — и шириной примерно такой же — башни…
— За работу! Не стой просто, сразу ледышкой станешь, чихнуть не успеешь… — вдруг всю какофонию звуков, ароматов и образов прорвал и врезался прямо в ухо Маргариты грубый голос. Девушка повернулась. Возле неё стоял довольно низенький мужчина, с чёрными усами, полными снежинок, в стёганой меховой шубе бурого цвета. На девушку внимательно смотрели
