С домашними заданиями у меня не было ничего, абсолютно ничего общего, потому что прямо сейчас я их делать не собиралась, хотя всегда занималась именно в морге и чаще всего в одиночестве. Но с появлением крупной, просто огромной суммы в моей жизни усидеть на месте уже не могла. Я хотела попасть в банк до темноты, чтобы открыть счет на свое имя и завести чековую книжку.
Да я просто с ума сойду, если оставлю эти деньги при себе. Понятное дело, я могла спрятать их в общежитии, но не было никаких гарантий, что в нашу комнату никто из студентов не зайдет в наше отсутствие. Защита на дверях была самой наипростейшей.
Да и удобнее это. Чеки принимались во всех лавках и на всех рынках, в то время как мешочек с деньгами легко могли стащить на улице. Уж я-то это точно знала.
— Согласен. Я об этом не подумал, — повинился куратор Вантерфул. — Нужно было действительно просто открыть счет на твое имя в банке.
— Ну, без меня вы бы этого сделать не смогли, — неловко пожала я плечами, закидывая в сумку оба мешочка.
— Кстати, об этом. Павлиция, я хотел извиниться за…
— Не стоит, — оборвала я его речь, ободряюще улыбнувшись. — Что было, то прошло. И спасибо вам огромное за помощь. От меня лично и от всех детей Дома Покинутых.
— И это тоже тема для разговора, от которого ты так настойчиво пытаешься сбежать, — почему-то грустно усмехнулся мужчина.
На мгновение мне стало его жаль. А еще стыдно. Стыдно за то, что так категорична по отношению к нему. Не будь он аристократом, я не воспринимала бы все его действия в штыки. Возможно… С очень маленькой вероятностью, но все же возможно, я позволила бы себе перейти черту, для начала хотя бы узнав преподавателя поближе.
В конце концов, он был приятным человеком, хоть и некромантом. И пахло от него очень даже неплохо. И держался он всегда безупречно вежливо. И… заботился обо мне. Как-то по-своему, но все же заботился.
Присев обратно на стул, я опустила сумку на пол, демонстрируя тем самым, что внимательно слушаю. Чего-чего, а элементарного уважения галеций Вантерфул точно был достоин. Всего остального… Это покажет время.
— Все, что есть в твоем мешочке, — это твои деньги. Как и обещал, я сделал благотворительный взнос. Старшая Сестра получила его сегодня, прежде предоставив мне списки того, что требуется. Полученных денег Дому Покинутых хватит с лихвой до следующего лета.
То, что я услышала, пожалуй, ошеломило меня даже больше нашей схожести с покойной естией. Я даже на минутку представить не могла, какая сумма необходима для того, чтобы воспитанники Дома Покинутых жили в радости, тепле и сытости до следующего лета. Это должно быть, была астрономическая сумма.
Однако радоваться я не спешила. Все же куратор Вантерфул являлся аристократом, а те благотворительностью просто так, да еще и в таких суммах, не разбрасывались. Своего они никогда не упускали.
— Что вы потребовали взамен?
На этот раз улыбка мужчины стала довольной. Как для некроманта, он вообще часто улыбался. Другие увиденные мною некроманты преимущественно выглядели ровно так, как Ио. Хмурые, бледные и холодные.
— Ничего невыполнимого. Воспитанники Дома Покинутых после своего совершеннолетия должны будут пять лет отработать на меня. Первый год только за еду, крышу над головой и одежду. Дальше по нарастающей. По истечении пяти лет они либо могут остаться служить у меня, либо получат соответствующие рекомендации и будут свободны в своем выборе. Освобождаются от этой повинности только те, у кого открываются магические способности.
— Я не знаю, как это прокомментировать, — призналась я искренне.
С одной стороны, воспитанники Дома Покинутых после выпуска чаще всего перебивались временными заработками. Редко кто брал их на работу с достойной оплатой, да так, чтобы и крыша над головой, и питание. А с другой… Пять лет никто из них не сможет никуда уехать. А ведь многие выбирали военное дело, другие пускались на поиски живых родственников. Кое-что все же требовалось уточнить.
— А на каких должностях они будут работать?
— Служанки и прислужники, лакеи, конюхи, кухарки, секретари. Мне требуются помощники как в столице, так и в нашем уделе. Работа найдется для всех, но для начала им придется научиться как следует эту работу выполнять.
— Вы… слишком хороши для аристократа, — с трудом подобрала я слова и тем не менее все равно так и не выразила до конца свое отношение к его поступку.
— Буду считать это комплиментом. И последнее. Сейчас я отправляюсь на встречу… Неважно, с кем будет эта встреча, важен лишь итог. Тебе еще интересно узнать, что с тем личом?
Теперь от стула меня не смог бы отлепить никто. Я уже десять раз забыла об обещании мужчины, занятая совершенно другими мыслями, но теперь…
— Завтра я расскажу тебе обо всем, что мне удастся узнать. Можешь идти.
С места я не сдвинулась. Больше того, раньше, чем вообще осознала свои слова, произнесла то, что никогда не сказала бы в здравом уме:
— А давайте сегодня вместе поужинаем?
Галеций Вантерфул рассмеялся. Его искренний заразительный смех я слышала уже не впервые, но стыдно мне стало только сегодня. Потому что он легко понял причины, по которым я так опрометчиво пригласила его провести время вместе.
— Это не то, что вы подумали, — проговорила я торопливо.
— Ну еще бы, — нисколько не поверил преподаватель. — Давай сделаем так. Сегодня у меня никак не получится с тобой поужинать, но ты можешь выбрать любой день на неделе. Взамен вечером я пришлю тебе в комнату письмо, в котором изложу все, что узнал. Согласна?
— Место для нашего ужина выбираю я, — внесла я уточнение.
— Но плачу я, — тут же сориентировался мужчина.
Я была недовольна таким раскладом, но выбирать не приходилось. Чувствовала, что мне нужно узнать о том личе больше. То, что я слышала, мне могло и просто привидеться, но что, если это не мои фантазии? Кто-то незримый говорил с личом.
И он обещал мне отомстить.
Глава 4
В жизни так всегда:
Либо ты кем-то пользуешься,
Либо кто-то использует тебя
Неделя пролетела как один день. Пожалуй, самым долгим днем был именно понедельник. Так и не добравшись до отделения столичного банка, я весь вечер просидела в нашей комнате в общежитии, ожидая письма от галеция Вантерфула.
Домашние задания были сделаны, две кружки отвара выпиты, печенье уничтожено, а проклятый конверт так и не появлялся. Зато я приняла участие в создании нового образа для Риколы. После инцидента в таверне она была тихой, преимущественно подавленной, но день за днем постепенно оживала.
Ей понравилось ее отражение в зеркале. У Бет имелась нехорошая привычка переусердствовать. И если на самой землевичке блестки и обилие розового во всех его оттенках смотрелось гармонично, то некромантка выглядела странно. Поэтому мое вмешательство оказалось кстати.
