золотопромышленник. На месте разберу живёт ли он там или это место работы. Кэб нашёлся без проблем — их сразу несколько стоит, дожидаясь когда жильцы позавтракают и куда-нибудь отправятся.
Прикольно, но на этой же Грин-стрит ещё одно заведение нашлось — консульство… России. Только мне пока туда не нужно, ибо я без документа, а лапы и хвост здесь не в зачёт. Другое дело — мистер Ричардсон у которого здесь деловой офис имеется и целый личный секретарь на стрёме стоит.
— Доброе утро, у меня письмо от брата вашего начальника, — говорю несколько вычурно и наверное неправильно.
— Я передам, — со сверхважным видом отреагировал харон приёмной, — будете ждать ответ? Поймите, что мистер Ричардсон чрезвычайно занят.
Молодец секретут, умеет реноме взвинтить перед всякими-якими, как своего босса, так и личное.
— Я, пожалуй, пойду, — стыдливо отнекиваюсь, — если что, то вот адрес отеля, где я остановился.
Это не выпендрёж, это опыт всей жизни. Когда я к кому-нибудь прихожу — получаюсь просителем, а когда ко мне приходят, то совсем иной пердимонокль выходит. Ответственный по входящим-исходящим записал мои адресные данные и я свалил в редакцию. Из разных газет именно эта мне понравилась, как статьями, а точнее стилем изложения материала, так и соотношением рекламы и обзоров. Кроме того, там имелась рубрика по мистицизму и оккультным наукам. Естественно, что присутствовали заметки об «утках», «жареных фактах» и прочих слухах и сплетнях. Отсюда вывод, коли газета до сих пор не разорилась, то у них есть свои читатели.
— Доброе утро, — в комнате сидят три джентльмена, а дальше виднеется дверь к какому-то начальнику (может главред за ней обитает?), — разрешите представиться, Эндрю Изборски, аналитик.
— Проходите, мистер Изборски, что вас привело к нам? — достаточно дружелюбно откликнулся один из присутствующих деятелей слова.
— Хотел пообщаться с кем-нибудь, кто интересуется информационным полем нашей планеты.
Конечно есть риск, что меня сразу нагонят за непонятную туфту, но иначе никак. Следует зацепить внимание псевдонаучным выражением. Дело в том, что оккультисты часто стараются выглядеть, как материалисты, якобы опирающиеся на самые последние новации прогресса.
— Любопытно, поделитесь, пожалуйста, тем, что вы имеете в виду.
Коли выслушали, значит всё-таки зацепил, тут-то меня и понесло.
— Я интересовался эффектом «дежа вю» и выявил любопытное. Часть случаев объясняется вполне материально, если принять за основу следующую гипотезу.
Понесло, как Остапа. Мол, если имеется общее информационное поле Земли (создаваемое эманациями мыслительной деятельности людей), то информация может передаваться от человека к человеку через него. Главное, войти в транс, тем более, что когда мы засыпаем то часто открываемся этому полю. Увы, не умеем пользоваться и поэтому те же «дежа вю» случайны, а не регулярны.
Видимо тема захватила сотрудников так, что начался вполне одобрительный галдёж и дверь к начальству открылась.
— Джентльмены, о чём речь, а то мне плохо слышно из-за двери? — дядька в очках не ругался, а действительно заинтересовался происходящим, что подчёркивает разумную демократичность сего микро-социума.
— Нас навестил мистер Изборски и поделился любопытной версией, объясняющей материальную природу эффекта «дежа вю». Звучит очень научно, может имеет смысл довести до наших читателей через статью?
Возраст каждого примерно от тридцати до сорока, поэтому журналисты ещё активны и открыты, как логике, так и мистике. И мне на руку: если съедят эту хрень, то и другие проглотят.
— Мистер Изборски, а вас не затруднит заново повторить свою концепцию для меня?
Явный главред не стал приглашать меня в свой кабинет, а сам подсел к одному из столов. Мы снова углубились в толковище, причём один из сотрудников делал непрерывные заметки. Минут сорок обсуждали тему, пока (опять же главред) не спросил:
— Скажите, пожалуйста, а есть ли у вас ещё какие-нибудь версии или наработки, связанные с оккультными науками, но вполне научные?
— Да, имеются. Я, время от времени, делаю анализ случившегося и происходящего, чего-нибудь, что меня заинтересовало. Затем, пользуясь системой оптимизации информационного потока, создаю предположительную схему последствий.
— Мистер Харви, это невероятно! Мистер Изборски может предсказывать будущее научным методом!
— Я вижу. Мистер Изборски, а можете ли вы своими методами предусматривать политические или научные события? Хотелось бы проверить.
Пришлось объяснить что любое предположение будущего не может быть, так сказать, «на завтра», иначе это будет гадание на кофейной гуще.
— Тот же телефон Александра Белла ещё даже не запатентован, хотя в конце века это устройство оперативной связи будет в любом офисе, а то и у частных лиц дома.
Трямс, все застыли от новых непонятных слов и выдержали паузу заткнувшись.
— О… май… год! — всхрюкнул главред в конце концов, — что такое «телефон»?
Домашняя заготовка, отработанная на Поле Вермонте, пошла в ход, ошарашивая присутствующих. Уж они-то понимают насколько полезно в их работе такое устройство.
— Тогда мне не нужно будет посылать кого-нибудь в другой город, достаточно связаться и поговорить через это устройство, — восхитился главначпупс, — это какая же экономия средств получится.
— Кстати, мистер Харви, одного журналиста стоит послать в ближайшие дни к изобретателю, — мягко, как голубой воришка, посоветовал я, — Он возьмёт интервью и вы будете первой газетой Запада, которая ошарашит публику сенсационным открытием. А заодно предскажете пошаговое развитие телефонизации и ту пользу, которую принесёт инновация.
«Вплоть до того, что Нью-Васюки переедут в Санкт-Петербург», — чуть не сказал вслух.
— Но где мы его найдём, этого мистера Белла?
— Не знаю, господа, тут вам карты в руки. Ведь это вы специалисты по сбору информации, а я другими делами занят, более важными для меня. Знаю лишь, что он где-то на Востоке живёт и творит. Или вас затруднят расходы по командированию кого-нибудь из репортёров на Восток, после того как найдёте Александера Белла?
— Да, мистер Изборски, это может оказаться накладно, — покаялся главред, — всё-таки приходится разумно экономить средства.
— Ради такого случая я могу выделить вам двести долларов безвозмездно, если пожелаете.
Ох ты какая щедрая сюся-пуся, мать твою! Чувствую себя идиотом и лохом непричёсанным, но понимаю, что задёшево могу подкупить целый фонтан красноречия в масс-медиа. И неизвестно прогадаю или выгадаю. Присутствующие обомлели, а потом сообразили. Если у меня есть деньги, значит я ещё и бизнесмен. А коли я знаю о будущем телефонии, значит займусь его распространением на Западе и хорошо на этом заработаю. Отсюда вывод, довольно странный.
— Господа, немедленно начинаем поиски изобретателя телефона, время не ждёт. Мистер Изборски, прошу вас пройти в мой офис, если вы имеете ещё немного времени.
Дальше состоялась личная беседа, где я приоткрыл кое-какие карты и главред (а заодно и владелец газеты) согласился сотрудничать по полной форме: от «Эй» до «Зи». Тем более, его очень заинтересовала серия опусов на разные темы, пусть и несколько спекулятивных в информационном смысле слова. Всё-таки с его стороны специалисты журналистики и газетная площадка, а с моей — интереснючие материалы для статей…
Глава 9
Глава девятая
Визит к «старлайтерам» растянулся до обеда, так как один из журналистов успел наваять «рыбу» статьи о «дежа вю» и попросил меня перед уходом глянуть на неё. В очепятках и запятых я не силён (в английском варианте), но по деталировке всё выглядело вполне. Даже доступнее, чем я рассказал. В паре мест лишь нескладёхи выявились, но их тут же подправил, ибо мелкие и не очень принципиальные. Мистер Харви распорядился поставить статейку в завтрашний номер, а заодно подсказал, где находится ближайшая ресторация.
Заведение оказалось почти напротив консульства, хотя и со сдвигом на полштанины (имею в виду на полдома). Ну очень приличное заведение для людей деловых, состоятельных, любящих выспренность. Ясен пень, что дорого возьмут за сервис, но жрать охота. Другим тоже охота, вот и шамаем вкусную свежую пищу, перемежая пустыми и не очень разговорами. В смысле, я один за столиком, поэтому лишь улавливаю чужую говорильню. Кое-что полезное для себя спроворил из-за одного из соседних столиков. Два представительных человека обзывали японцев «макаками», причём жадными,
