— Кто бы мог подумать, — вставила Кейт, — что наш заядлый холостяк и прижимистый миллионер Джастин за такой короткий срок превратится в образцово-показательного папашу!
— В детстве он был хорошим мальчиком, — сказала Алиса.
— Ты помнишь то, что было так давно?
— Кое-что, — пояснила она. — Помню детство, но о подростковых годах у меня лишь смутные воспоминания. Начали всплывать в памяти самые недавние события. Жаль, что я так мало помню о Дилане! Он столько сделал для меня после несчастного случая, а я ничегошеньки о нем не помню, начиная с двенадцати лет. Есть только какие-то чувства, которые я не могу объяснить.
Кейт подсела к Алисе и окинула ее внимательным и тревожным взглядом.
— Тебе многое пришлось пережить. Дай себе время. Неважно, что ты помнишь и чего не помнишь, но есть люди, которым ты глубоко небезразлична. Если тебе что-нибудь понадобится, сразу звони нам.
Алиса вздохнула, благодарная обеим женщинам за поддержку и слова утешения. Но в то же время она была твердо уверена, что не успокоится, пока не заполнит хотя бы самые важные пробелы в памяти.
К ним подбежали близнецы, причем подбородки у обоих были усыпаны крошками.
— Мы полагаем, что печенье удалось, — важно провозгласил Ник.
— Но нам необходимо съесть еще, чтобы сказать точно, — добавил не по годам смекалистый Джереми.
— Сколько вы уже съели? — спросила Эми.
— Совсем чуть-чуть.
— По четыре штуки каждый, — уточнила сестра.
Мальчики сердито уставились на нее.
— Достаточно. Не хочу, чтобы вас снова стошнило в машине Джастина. — Эми подмигнула Алисе. — Вот они, радости отцовства.
Алиса бросила взгляд на Джастина и тут же перевела его на Дилана. Интересно, подумала она, как будут выглядеть его дети, какой из него получится отец? Размышляя о том, какую он может выбрать себе жену, Алиса ощутила нечто, очень похожее на ревность. Она переключила внимание на Эми и ее детей.
— Вы можете взять немного печенья домой.
Дилан подошел к ней сзади и прошептал на ухо:
— Видишь, я же говорил, что всем мальчикам здесь захочется отведать твоего печенья.
От его игривого, соблазняющего тона Алисе стало жарко.
— Ты так и не ответил на мой вопрос. Тебе тоже хочется?
Дилан помолчал.
— Иногда нам хочется того, чего иметь никак нельзя.
Алиса почувствовала прилив раздражения.
— Какое отношение к этому имеет печенье?
Этой ночью Алисе снова приснился Дилан. Он целовал ее губы и ласкал тело. Его возбуждение зажгло в ней ответный огонь. Ей хотелось большего, гораздо большего. Она мечтала, чтобы он был как можно ближе. И только она почувствовала, что поднимается к вершине наслаждения, как его образ исчез.
— Нет! Не уходи! — закричала она, проснувшись от собственного голоса. Тяжело дыша, она села в кровати. Ее груди от возбуждения отяжелели, кожа разгорячилась, она изнемогала от желания.
Разочарование пронзило ее острой болью.
Алиса сердито отбросила одеяло, не в силах сдержать отчаянный стон. Ей хотелось кричать, но она боялась разбудить Дилана.
Алиса включила вентилятор, чтобы хоть немного освежиться, и, распахнув стеклянные двери, вышла на балкон. Секунды не прошло, как в ее спальню ворвался Дилан.
— Что случилось? Снова кошмар?
Алиса посмотрела на причину своих бессонных ночей. Блики лунного света освещали его обнаженный торс, брюки, натянутые в спешке, сидели небрежно и были не застегнуты.
— В известном смысле, да.
Сделав шаг вперед, он коснулся ее лица.
— Ты такая горячая. Не заболела?
— Может быть, — загадочно ответила Алиса и отклонила голову от его руки. — Со мной все в порядке, — поправила себя она, сложив руки на груди и глядя в угол комнаты. — Можешь возвращаться в постель.
— Что происходит?
Алиса была безумно расстроена. Хотя, что она потеряет, если скажет правду?
— Мне снился кошмар о тебе, — прошептала она.
— Обо мне? Почему?
Она на секунду замолчала, потом обреченно пожала плечами.
— Это эротические сны.
Между ними повисло напряженное молчание.
— О боже, — только и смог выдавить из себя Дилан.
— Мне постоянно снится, что ты целуешь меня, ласкаешь, мы становимся все ближе и ближе друг другу. Но когда я хочу тебя сильней всего, ты исчезаешь. — Глубоко вздохнув, Алиса закрыла глаза, стараясь унять бешеный стук сердца. — Ну почему ты постоянно мне снишься? Почему ты так для меня важен? Какие у нас с тобой были отношения до несчастного случая? — спросила она, поворачиваясь к нему.
— У нас были сложные отношения.
— Какие именно? — настаивала Алиса, утонув в глубине его темных глаз. — Скажи мне, — прошептала она, придвинувшись так близко, что ощутила тепло его тела. — Покажи мне.
Зрачки Дилана сузились, и вдруг внутри него будто лопнула какая-то пружина. Запустив руку в ее волосы, он притянул к себе ее лицо. Он с такой жадностью целовал ее, словно мечтал об этом долгие годы, словно она была для него долгожданной и несбыточной мечтой. Алиса почувствовала себя сраженной, готовой ко всему, она мгновенно воспламенилась.
— Ты мешаешь мне поступать правильно, — пробормотал он.
— Не уверена, что у нас одинаковые понятия о том, что правильно, — возразила она.
Дилан слегка отодвинулся и погладил ее плечи, отчего бретелька ночной сорочки соскользнула с ее плеча.
— Я видел тебя обнаженной на балконе. После этого я не мог заснуть всю ночь.
— Так тебе и надо, — задыхающимся голосом произнесла Алиса, не отрывая от него глаз, — ведь я уже много ночей не сплю из-за тебя.
В глубине его глаз зажегся огонь, и Дилан опустил вторую бретельку. Задержав дыхание, Алиса наблюдала за тем, как его палец проделал тот же путь, что и сорочка: прошелся вниз по груди, коснулся соска.
Дилан буквально впитывал в себя эту картину. Алиса резко втянула в себя воздух. Прижав ее к стене, Дилан коснулся грудью ее груди. Алиса издала стон острого наслаждения. Мужчина скользнул ладонями по спине и резко притянул к себе ее бедра, так что девушка ясно ощутила силу его желания. Он издал глухой стон и наклонил голову, чтобы попробовать на вкус напряженные вершины ее грудей.
Алиса бессильно откинула назад голову, чувствуя в себе неистовое желание и позволив жажде наслаждения уносить ее все выше и выше. Она ощутила прохладное дуновение ветерка и еще более волнующее прикосновение мужских бедер. Ласки Дилана были для Алисы новыми и в то же время смутно знакомыми. Казалось, он знает ее тело наизусть.
