– Мне надо шевелиться, если я хочу сделать что-то сегодня же вечером, – пробормотала она. – Я могу увидеть… – она замялась, – место происшествия?
На мгновение задумавшись, мисс Овертон кивнула. Подойдя к двери класса, она обернула пальцы носовым платком и осторожно нажала на ручку:
– Думаю, я уже запоздала с подобными предосторожностями, потому что эту дверь кто только не открывал. Кстати, она была заперта изнутри. Ключ лежал на столике у доски. Нам пришлось некоторое время подождат. – пока мисс Макдональд разыщет запасной ключ.
Линдсей вошла в приоткрытую дверь и – замерла, при виде ужасающей картины ее затошнило, но, сделав глубокий вдох, она преодолела дурноту. Ей впервые довелось увидеть жертву убийства, и надо сказать, открывшееся ее глазам зрелище было не из приятных. Только сейчас Линдсей поняла, как мудро поступала, когда отказывалась осматривать места жестоких преступлений, если ей предлагали написать о них. Всегда находился кто-то другой, кто соглашался взять на себя черную работу. На сей раз спрятаться было не за кого, поэтому Линдсей принялась за осмотр комнаты, стараясь запомнить все в мельчайших подробностях. Увы, сразу можно было сказать, что Лорна Смит-Купер покинула этот мир в мученьях. Поначалу она, видимо, сидела на стуле лицом к двери и, вероятно, играла. Теперь ее тело лежало рядом с виолончелью на полу; чудовищно искаженное лицо было багровым, язык вывалился изо рта, как у какой-нибудь ощерившейся горгульи. А вокруг шеи, почти теряясь в складках отекшей кожи, чернела туго натянутая гаррота – удавка. Похоже, это была струна виолончели с петлей на одном конце, вокруг второго был обмотан шерстяной поясок с роговой застежкой. Очевидно, убийца боялся поранить себе руку и хотел как можно туже затянуть удавку…
Линдсей заставила себя отвлечься от ужасающей картины. Она отметила, что все окна были закрыты, правда, задвижки на них не были заперты. Потом, решив, что с нее довольно, быстрыми шагами вышла в коридор.
– Откуда я могу спокойно позвонить?
– Вам лучше воспользоваться телефоном в моем кабинете. – отозвалась мисс Овертон. – Попросите кого-нибудь из девочек проводить вас. Я должна остаться здесь до прибытия полиции. Может быть, вам требуется что-нибудь еще?
– Честно говоря, я бы хотела получить ваш комментарий, – смущенно ответила Линдсей.
– Хорошо. Можете говорить, что я в шоке от этого ужасного преступления, от страшной смерти мисс Смит-Купер. Она была выдающейся женщиной и никогда не забывала свою школу. Мы можем только молить Господа, чтобы полиция как можно скорее разыскала убийцу. – Сказав это, мисс Овертон отвернулась.
Линдсей поняла этот жест, продиктованный отвращением к произошедшему.
Линдсей быстро направилась по коридору в сторону зала для собраний. Прежде чем выйти на люди, она остановилась и вынула свою записную книжку. Подойдя к подоконнику, быстро записала последние слова мисс Овертон, пока они не вылетели у нее из головы. Сама не зная почему, она хотела как можно точнее процитировать директрису. Потом выглянула в окно. Было уже темно. Ни с того ни с сего стать свидетельницей убийства в школе… Душа ее роптала и бунтовала против такого поворота дел, потому что ей не давала покоя одна эгоистичная мыслишка:
– Из-за этого дурацкого убийства я теперь не смогу наладить отношения с Корделией. – пробормотала она вполголоса.
Чтобы себя подбодрить, Линдсей напомнила себе, что ей выпала редкая для журналиста удача оказаться в центре событий, а это поможет ей сорвать неплохой куш. После этого она заставила себя забыть о мертвом теле, которое так и стояло у нее перед глазами. Проанализировать охватившие ее чувства она успеет и потом, Линдсей посмотрела наверх, на галерею, но ни Пэдди, ни Корделии там уже не было. Она огляделась по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, и заметила поднимавшуюся в зал Кэролайн. Окликнув ее, мисс Гордон попросила проводить ее в кабинет мисс Овертон. Кэролайн кивнула и быстро побежала вниз по лестнице, но посреди нее остановилась и, обернувшись, заговорщическим тоном проговорила:
– Все-таки что там случилось с этой вашей Смит-Купер? Это, конечно, не мое дело, но я же вижу, что все учителя носятся по школе, как куры, которым только что отрубили головы. Из-за чего весь этот шум? Почему должна приехать полиция?
– Извини, Кэролайн, но я не имею права говорить об этом. Сама-то я все бы рассказала тебе, но я не имею права нарушить собственное обещание.
– Ах! Понятно. – прошептала Кэролайн. – Сплошная конспирация… Ясно… Взрослые должны любой ценой защитить неокрепшие мозги малолетних, – с улыбкой договорила она.
Линдсей невольно рассмеялась:
– Не совсем. Я просто не имею права передавать то, что мне было сказано по секрету. – Немного лжи во спасение, подумалось ей. Впрочем,Линдсей не на ту напала, ей не удалось обвести Кэролайн вокруг пальца.
– Понятно. – снова повторила девушка. – Так значит, вы спешите к телефону не за тем, чтобы рассказать мировой прессе о чудовищном убийстве? – лукаво спросила она.
К этому моменту они уже успели подойти к кабинету, и Линдсей предпочла не отвечать на этот вопрос. Поблагодарив Кэролайн, она отворила кабинет и, зайдя внутрь, захлопнула за собой дверь. Негодующе пожав плечиками, Кэролайн пошла прочь. Линдсей зажгла свет и уселась за идеально опрятный стол. На нем красовались лишь телефон, книга для записей и пачка бумаги. Пододвинув бумагу к себе, Линдсей написала два вступления к статьям.
«Жестокий убийца проник прошлым вечером в известную школу для девочек. Знаменитая виолончелистка пала жертвой зверского убийства. За несколько минут до смерти жертва репетировала свой последний номер, предназначавшийся для блистательного бомонда, приехавшего на праздник в школу», – говорилось в первом вступлении, предназначенном для бульварных газет.
В другом, для прессы более приличной, Линдсей написала: «Всемирно известная виолончелистка Лорна Смит-Купер была найдена мертвой прошлым вечером в школе для девочек. Тело было обнаружено одной из преподавательниц Дербиширской школы». Потом мисс Гордон записала серию вопросов, начиная с самого главного: «Как нашли тело?», «Когда?», «Почему именно там?» – и добавила, что у нее есть комментарий директрисы по поводу этого чудовищного события, но поканет мнения полиции.
Через несколько минут Линдсей уже звонила в одно из агентств, чтобы продиктовать свою запись одной из самых опытных стенографисток, в обязанности которой входило не только принимать телефонограммы, но и рассылать их по всему свету. Был уже одиннадцатый час, когда она закончила. Решив, что неплохо поработала, Линдсей напомнила себе, что завтра ее ждет тяжелый день. Ей предстоит настрочить кучу новых заметок с куда бульшим количеством подробностей – это для дневных газет. А еще ей придется лавировать между Памелой Овертон, ее подчиненными и всеми этими смышлеными девчонками. И еще надо успеть сегодня обработать пленку со снимками, сделанными накануне. Кто-нибудь наверняка заплатит неплохие деньги за последние фотографии жертвы убийства. Безусловно, придется вытравить со снимков изображение Маргарет Макдональд – кому нужна неизвестная учительница музыки?
