Через мгновение с десяток солдат приставили к его горлу мечи.
– Как ты смеешь так обращаться к королеве?! – закричал посланник. – Людей казнили и за меньшие преступления.
Боггс и Алсер в панике озирались по сторонам. Они были окружены солдатами, за которыми стояла Элиза. Ее глаза сверкали, как клинки.
– Ваше величество, что прикажете сделать с ними? Перерезать им глотки? Скормить псам? Содрать кожу?
Элиза посмотрела на своих мучителей, и впервые за шесть лет на ее губах промелькнула улыбка.
– У меня есть идея получше.
Солдаты затолкали злодеев в стены Кенсингтонского поместья, залили дыру цементом, закрыли все двери и ушли. Боггс и Алсер стучали, кричали и молили о пощаде, но никто их не слышал.
Элиза, королева Лютгенштейна, правила долгие годы и стала самой лучшей и любимой королевой в истории страны. Забавно, но она так и не вышла замуж. Вот как причудливо сложилась ее судьба.
Джаспер закончил свой рассказ с улыбкой и спокойно доел свое яйцо. Я смотрел на него с ужасом.
– Значит… – прошептал я. – Все эти отчаянные стоны, скрипы и шорохи в стене… их издавали призраки Боггса и Алсера?
Джаспер повернулся ко мне и нахмурился:
– А кто сказал, что они умерли?
* * *
История закончилась, и зал мгновенно взорвался аплодисментами.
– Потрясающая история, сэр Алджернон, – сказал Декан. – Восхищен вашим сопроводительным блюдом – настоящий пряничный домик ужасов!
– Кажется, мы съели десерт, не дождавшись основного блюда, – сказал кто-то из гостей. – Вот это уже по-настоящему неприлично.
Тем временем Льюис бегал вокруг стола, разливая по стаканам сразу две бутылки джина. Теперь он точно знал, как сбежать отсюда: для этого нужно напоить гостей. Чем быстрее они напьются, тем скорее устроят драку. В суматохе он сможет незаметно выскользнуть на улицу и там уж расскажет всем, что тут творится.
– Осталось четыре истории, – подумал Льюис. – Времени более чем достаточно.
Он подошел к Декану, чтобы подлить ему джина, и… встал как вкопанный.
Стакан был полон до краев. Еще с первого тоста… За весь вечер он не выпил ни капли.
Декан потянулся за стаканом и столкнул его со стола:
– Ах ты, неуклюжий мальчишка! Неси следующее блюдо, пока я не выколол тебе глаза!
Под крики и улюлюканье Льюис отбежал от стола и с недоумением посмотрел на Декана. Тот нарочно разбил стакан, прежде чем Льюис успел что-то сказать.
Но зачем он это сделал?
Часы пробили три, и в зале появился повар с подносом в руках. К огромному удивлению Льюиса, под крышкой скрывалось не очередное блюдо, а хлопушки. Декан разбил очередной шарик и достал бумажку.
– Мисс Ариадна Байтер, вице-канцлер по ядам! – объявил он, мельком взглянув на поднос. – Это весьма необычно. Мисс Байтер, а где же ваше блюдо?
В дальнем углу стола стояла та самая женщина, которая, разбив окно, запрыгнула в зал верхом на лошади. Ее острое, как у мумии, лицо было покрыто многочисленными царапинами и порезами.
– Угощение внутри хлопушек, Декан, – пояснила она.
Декан закатил глаза и пустил поднос по кругу. Гости были разочарованы, ведь они ненавидели рождественские традиции. Когда все взяли по хлопушке, Ариадна Байтер начала отсчет.
– Три… два… один… Тяните!
БАБАХ! Взрыв был настолько мощным и оглушительным, что Льюиса отбросило к стене. Последние, еще остававшиеся целыми окна разбились вдребезги, а гости попадали на пол. У Льюиса заложило уши и потемнело в глазах. Над столом висело тяжелое облако черного дыма. С потолка упала огромная люстра и разлетелась на сотни осколков.
Декан сел, его лицо было покрыто сажей.
– Байтер! Ты могла нас всех убить! – сказал он и одобрительно кивнул: – Браво!
– Ну не знаю, убить это вас вряд ли могло, – смущенно сказала Байтер. – Просто небольшой контролируемый взрыв! В худшем случае вы бы только ослепли.
Гости вежливо зааплодировали, а Ариадна поправила на голове дымящийся цилиндр.
– Странно, не правда ли? Ожидаешь одно, а получаешь совсем другое. Так было всегда. Например, вы сильно удивитесь, когда узнаете, что в прошлом я была очень хорошей девочкой. Это, конечно, было очень давно – до того, как я впервые услышала о Соулс-колледже и познакомилась с учением Эдгара Кавернера. До того рокового Рождества, когда я узнала, что, казалось бы, привычный нам мир полон тайн и загадок.
Мисс Cорока
Мы с мамой жили в бедной части города. В те времена домовладельцы вели себя как тираны – они могли заселять по десять семей в одну комнату. А если ты не платил вовремя, они не задумываясь выгоняли тебя на улицу. Но нам с мамой повезло – хозяйка нашей квартиры была очень добра к жильцам и всегда давала неделю отсрочки, чтобы они могли собрать нужную сумму. А одна пожилая женщина, по имени мисс Сорока, жила у нее и вовсе бесплатно. Разумеется, это было не настоящее имя: ее так прозвали из-за черно-белого платья, в котором она постоянно ходила. И конечно, из-за ее птиц.
Мисс Сорока жила рядом с нами, и вход в ее квартиру находился на самом верхнем этаже. У нее была отдельная мансардная комната наверху, дверь в которую всегда была закрыта на десять замков. Она жила по строгому распорядку, который не менялся вплоть до того самого Рождества. Каждое утро она тщательно запирала дверь и спускалась вниз по лестнице медленными, голубиными шажками, крепко держась морщинистой рукой за перила. На это у нее уходило не менее часа. Когда на улице темнело, мисс Сорока, пошатываясь от усталости, возвращалась домой и сразу запирала дверь на все замки.
Никто не знал, почему хозяйка не брала с нее денег за жилье. На самом деле никто вообще ничего не знал про мисс Сороку. Она была загадкой. Никто не видел, как она ест, никто не слышал, как она говорит. Казалось, она жила только ради своих птиц. Однажды я пошутила, что, возможно, она уже давно умерла, но мама не оценила шутку и страшно разозлилась:
– Никогда не говори так о стариках! У нее никого нет, а в таком возрасте очень сложно самостоятельно заботиться о себе. Однажды любой из нас может оказаться на ее месте.
На самом деле мисс Сорока вовсе не казалась мне безобидной старушкой. Я несколько раз сталкивалась с ней на лестнице и неизменно ловила на себе ее пристальный взгляд. Лицо мисс Сороки при этом всегда оставалось абсолютно холодным и непроницаемым. Люди так не смотрят друг на друга; так хищные звери рассматривают свою жертву.
