она стонала, или жаловалась на трудности — усталость я бы мог понять. Не-е-ет! Это недоделанная мать Тереза, мать её разтак. Перевязать раненого — она; взять с собой семью из трёх человек — опять она. Кто готов делиться продуктами? Точно! Надя Кувшинова! Ей больше всех надо! А жажда общения? Её так и тянет выйти из кустов (где мы прятались) и пообщаться с очередным отрядом РККА идущим на восток.
— Почему? Что я не так сделала? Не бросай меня!
И опять в слёзы.
Скрытность. Это важно! Нельзя чтобы нас видели. С тобой сложно.
Писал, долго раздумывая. Врать не хотел и отделался общими фразами.
Она замотала головой. — Я как мышка буду. Тихо тихо. Буду слушаться. Честное комсомольское.
Тьфу! Не срослось.
***
Следуя команде, орудие крутанулось, но последняя обойма уже выпущена, стрелять нечем. Заряжающий простодушно развёл руками. — Всё командир, кончились.
— Связи так и нет. — Не спросил, а констатировал наводчик Демьян Галеев.
Сергей развернулся к нему. — Ну?!
Остальные из расчёта притихли.
— Я к чему веду. Из всего дивизиона стреляли только мы, ПУАЗО разбит, с кухни никого уже второй день, надо что-то думать, не пропадать же зазря.
Капитан устало присел на лафет зенитки. — Доложи комиссару, будем минировать орудие и отходить к седьмому посту. — Приказал, обращаясь к заряжающему.
Подрыв осуществили с помощью гранат и специально оставленного снаряда. Затем выдвинулись в расположение штаба.
— Сергей Владимирович, майор Барановский убит, принимайте нас под своё командование.
Ванштейн провёл хмурым взглядом вдоль строя. Тридцать восемь красноармейцев, один лейтенант и два сержанта. В наличии два ЗиСа, бочка бензина, стрелковое оружие и гранаты. — Выдвигаемся! Будем пробиваться в направлении Минского укрепрайона. Шалдин, поедешь во второй машине.
***
На второй день, после того, как их колонну обстрелял одиночный Мессер, они начали держаться поближе к деревьям. Это были не единственные потери, их сборный отряд уже терял людей, хотя, надо признать, чаще вбирал в себя новых.
В какой-то момент, услышав звуки боя, бросили машины и побежали через длинную посадку, где вскоре оказались свидетелями, как немецкий танковый полк, при поддержке пехоты и артиллерийского дивизиона, атаковал переправу через реку Клеву.
Рядом с капитаном остановился Марк, тяжело дыша после бега, тот мигом оценил обстановку. — Товарищ капитан, надо помочь нашим. Перестреляем расчёты с прикрытием и попробуем взорвать гаубицы.
Сергей обвёл взглядом скопившихся в посадке бойцов. Без раненых, почти полторы сотни винтовок, должны справиться. — Слушай мою команду! Рассредотачиваемся вдоль деревьев и ждём, когда пехота противника дойдёт до того оврага. По моей команде, разом атакуем вражескую батарею. Боги войны! После захвата стреляем по танкам. Сапёры, вам задача уничтожить орудия в случае вражеской контратаки. К выполнению боевой задачи приступить.
***
Стрельба, взрывы, русская речь, беларуская мова, немецкий лай. Машины, мотоциклы, танки, пушки и броневики. Я старался избегать открытых мест, а в лесу врубал свои радары на полную, если же кто-то приближался к нам слишком быстро, мы прятались, пережидая под накидками, а других обходили дальней дорогой. В первый день мы шли десять часов, с перерывами на перекус и отдых. По моим прикидкам, наша средняя скорость должна составлять три — четыре километра в час. А в итоге, из точки А в точку Б (место, где мы остановились на ночь.), получилось километров двадцать по прямой. В полтора — два раза меньше, чем могли бы.
Спать заныкались в зарослях какой-то хрени зонтичного вида. То ли гигантский укроп, то ли мелкий борщевик. Местечко, не в последнюю очередь, выбрал из-за отсутствия мошкары. Разведя костерок, используя веточки с рогульками, заварили в кружках чай.
— Как тебя зовут?
Приехали. Наконец-то догадалась спросить. Вместо ответа, достал из куртки комсомольский билет и свидетельство о рождении Надиного брата. Его документы вытащил из потёртой женской сумочки, пока Надя мылась в бане. Мягко говоря ей это не понравилось.
— Ты ползал по чужим вещам? Ты вор? Ты соврал про задание, а я как глупая коза иду с тобой?…
Устал. Морально устал. Не хочу этих разборок, слёз и упрёков. Девчонка завелась, и прекращать не собиралась. В чём меня только не обвиняла. Спасибо, хоть фашистом не назвала. Я достал блокнот, которым теперь постоянно пользуюсь, добавил пару строк и бросил к её ногам вместе с документами.
Завтра отведу тебя к нашим. Спокойной ночи.
Сходил до ельника выломать лап помягче, а заодно успокоится. Когда вернулся, блокнот с билетом и свидетельством, сложенные аккуратной стопочкой, лежали на моём мешке.
Проснулся ощущая низом живота тощую попу комсомолки. Во сне моя рука забралась к ней под бушлат и сейчас грелась на мягком пузике.
Красивая соседка, солнышко в ясном небе и чириканье пернатых на вершинах деревьев. Это успокоило бы любого, но не меня. Вытащил свою шаловливую ручонку, зажал рот просыпающейся дурёхе и чуть потряс. Приложив палец к губам, натянул нашу маскировку, которая сползла во сне к ногам.
До фрицев метров сорок. Два мотоцикла, рядом четверо сидящих у костра и тридцать пять человек у двух грузовиков подальше. Вот пойдут сюда в поисках клозета и пипец котяткам, нам то есть.
— Немцы? — Шёпотом спросила Надя.
Я сжал ей руку. Точно, надо от неё избавляться, один я легко уполз бы. Проблема же не в том, что девочка, а в нашей с ней коммуникации. Постоянно писать? Сейчас, к примеру, это проблематично.
— Давай тихонько уползём. Я умею, нас папа учил, только покажи, в какую сторону.
Хм‐м. А может и не проблема. Дождавшись, когда немцы начнут завтракать, а соответственно издавать больше шума, мы вылезли из зарослей, таща за собой наши вещи. Пропустив её вперёд, старался ползти так, чтобы вытянутой рукой касаться каблуков пыхтящей девчонки.
Вскоре, мы достигли пологой ложбинки, где можно было выпрямиться не опасаясь быть замеченными. Бросил растрёпанный мешок на землю, обвёл его круговым движением и нажал на плечо, призывая остаться здесь. Сам поспешил вперёд, нужно предупредить группу красноармейцев, которых я засёк ещё вчера, что на их пути обосновались немцы. Казалось, от адреналина в крови, чувствительность моего слуха возросла в несколько раз. Я пробежал почти километр до того, как увидел идущих мне навстречу бойцов в советской форме.
Глава 6
— Стой, стрелять буду!
Ага, кричи громче, не весь лес ещё услышал. Присел на корточки, поднимая руки вверх, и стал дожидаться, когда ко мне подойдут. Придурок с винтовкой, остановивший меня, всё не успокаивался. — Кто такой!?
Прикладываю палец к губам, но этот дятел похоже был из психических
