– Мы никуда не двинемся, пока ты не объяснишь, что произошло! – Лилит стояла в центре, глядя на него испепеляющим взглядом. Холд резко обернулся, быстро поймал настроение семьи, отложил пистолет, оценил состояние плохо скрывающих испуг детей и выдал требуемое:
– Я услышал крики и спустился вниз. Там был Максим, испуганный и забитый. А еще там было какое‑то создание. Я не успел его разглядеть, сразу же открыл огонь. Может быть, оно уже трупом лежит, может, царапина. «Фелисетт» меньше, чем кажется, мы втроем сможет легко убить Чудовище – надо только делать все по уму, тогда сами увидите доказательства.
Даже по личным меркам полная изумления Нора посмотрела на Максима, тот кивком подтвердил слова. А вот взрослые ожидаемо боролись с простой логикой, в некотором смысле пресным мышлением обыденности, где наличие Чудовища – это всегда было фигурально, а не буквально.
– Куда ты нас привел? – в растерянности Нил спросил то, о чем думали все.
– «Фелисетт» – это просто база. Тут не должно было быть никого и ничего уже около ста лет. По документам стройка была лишь началом экспериментального проекта терраформирования Аттона. Это один из самых последних законных проектов давно почившего ЦРТ, реализацию которого начали немного позже ожидаемого. Тогда еще пытались на издыхании пустить корни везде, где могли. По сути, это был секретный проект, но годы шли, а так никто его и не продолжил. Почему – неизвестно. «Фелисетт» строили на перспективу, специально упростив систему для большего срока службы и ремонта. Я не знаю, из‑за чего все забросили, толком ничего не начав. Вы сами видите, тут даже не жил никто. Это рабочее место, стратегически важное, секретное. То, с чем мы столкнулись, – это непредвиденно и непонятно, признаю. Но мы разберемся, сами. Потому что я знаю, что стоит делать и что мы будем делать. Нет никакой проблемы, когда ее можно решить.
Очень тяжелое и практически неловкое молчание затянулось. Если бы не показания Максима, то все бы точно списали слова старика на маразм, тут уж сомнений нет.
– И не беспокойся, – обратился он к Нилу, – то существо не заразно, я взял образец крови и провел нужные тесты, да и сам воздух чист, заразиться нам попросту нечем.
– Нужно вызвать ребят с орбиты, чем больше, тем лучше.
Нил брал руководство, чему Холд на самом деле не совсем был рад при данном контексте. В другое время такое вызвало бы лишь гордость, но упустить все из‑под контроля – это провал всей задумки Холда.
– Нет! Мы справимся сами.
– Я не собираюсь рисковать женой и детьми из‑за твоего упрямства! – Нил спросил у Августа: – Ты согласен?
Август посмотрел на Холда, потом на Нила и остальных, высказав необходимое:
– Ваш сын прав, лучше больше людей, чем меньше.
– Приступай, – быстро указал Нил Лилит. Чему она, разумеется, незамедлительно последовала – прошла напрямую к терминалу связи, слыша позади себя громкие причитания Холда, которые сразу же парировались Нилом и Августом. Ей честно было приятно покинуть их и грядущие распри, прямо сделав все необходимое, игнорируя приказы старика. Она приняла вызванивать «Шарлотту», но почему‑то на том конце не отвечали, даже сигнала не было. Ни Алекс, ни Брок не отвечали. Лилит не успела даже спохватиться, как приняла самый настоящий аварийный сигнал помощи с «Шарлотты». А после все они ощутили легкую, но заметную вибрацию, заставившую в мгновение прекратить споры, введя беззвучие во главу угла. Лилит медленно вернулась к остальным, совершенно не скрывая шока, пробираясь сквозь внезапный небеспричинный ужас, передавшийся остальным после следующих слов:
– «Шарлотта» передала сигнал бедствия. Они упали на планету.
Пригляди тут за всем
Настал тот самый момент безысходности, где обитающий страх перемешивает все игральные карты. А подвешенное состояние неопределенности провоцирует главенствование примитивных чувств, сталкивая лбом фундаментальное самосохранение с жаждой справедливости. Пробирающая до костей тишина после известия о падении «Шарлотты» на глазах растопилась горячими спорами. И будь вместо наших героев индивидуумы с менее крепкими характерами, инструментом выступало бы не слово, а физическая сила.
– Они были сбиты? Может быть, авария при вынужденной посадке? – проявил инициативу Август, сильно выделившись среди остальных.
– Если бы я знала, сразу бы сказала, – ответила сдержанно Лилит, поглядывая на детей с заботой, строя в голове догадку об их состоянии.
– Тогда план не меняется, лишь придется вызвать спасателей. – Август говорил уверенно.
– Мы бросим их там одних? – резко выкрикнул Максим, удивив даже стоявшую рядом с ним Нору.
Лилит довольно кратко, но очень ярко кинула Августу строгий и осуждающий взгляд, прямо перед тем, как присесть и обратиться с заботой к детям, чей ум также был в некотором замешательстве.
– Эй, ребята, я знаю, вам, может быть, страшно – и это нормально, уж поверьте, я сама скоро как осиновый лист буду трястись. Но нет, мы никого ни за что не бросим, – с определенным акцентом и громкостью высказалась Лилит, чтобы слышали все. – Просто добраться до них трудно, а звездолет у нас всего один. Так что нужно нам вместе решить, как правильно поступить, чтобы все мы были в безопасности.
– Мы не знаем, почему упала «Шарлотта», – немного недовольно начал Август, как бы донося главную идею несколько в укор мысли Лилит, – а значит, лететь на единственном звездолете – это риск. Случись с ним что‑то, тогда мы застрянем тут, а ждать прилета спасателей, возможно, придется долго.
Лилит специально оставалась на корточках с детьми, отстаивая свою сторону.
– Предлагаешь ничего не делать? Типа ждать и гадать, успеют ли спасатели прилететь сюда издалека, хотя у нас есть возможность…
– Погода нелетная! Вверх – это одно, в сторону – совсем другое. Мы не знаем, почему они упали, возможно, риск есть и для нас. Сюда‑то еле сели! А у нас, если ты забыла, есть другая проблема. Оставаться тут опасно даже нам, а ты предлагаешь людей привести? Напомню, что у нас нет лишних криокамер, улететь с планеты у всех не получится.
– Мы должны выбрать: спасти себя или их? – очень неожиданным взрослым тоном спросила у отца Нора. В каком‑то смысле это был самый основополагающий момент для будущих действий.
– Нет, – разрушила Лилит затянувшуюся тишину и зрительную борьбу отца и дочери, – нет, не должны.
Все это наблюдал Холд, находясь снаружи лидерского круга. Для него время немного растянулось, позволяя, наконец, рассортировать по полкам все мысли относительно имеющихся данных. Вроде бы роль свою он отыгрывает, как и всегда, уверенно и твердо, уже будто бы напрямую зная, что и кому сказать, даже каким взглядом поставить точку в спорах. Но медлит он по иной, новой для себя причине – стыда. Странный и необычный стыд ударил его по голове своей зловонностью, заставляя замешкаться в поисках причины и адреса назначения этого жгучего ярлыка. Наверное, если бы Холд не увидел стоящего так же в стороне Нила, то зацикленность на неизвестной вине отняла бы еще больше времени, дав пламени конфликта дополнительного топлива. К сожалению, источник найден – это сын. Сын, который стоял почти бледной тенью, толком не вмешиваясь, в цепях непривычной ему ситуации.
