тобой там зимой гуляли? Замерзли до костей, — сказал Паша задумчиво.
— Конечно помню. У меня были ужасно колючие, но очень теплые шерстяные варежки. Бабушка связала. С узором в виде ромбиков. Но и они мне не помогли. Сколько тогда градусов было? — я оживилась, вернувшись воспоминаниями в те дни, где была безумно счастлива.
— Думаю, что очень холодно. Ведь в парке кроме нас с тобой больше сумасшедших любителей морозов не было.
***
В памяти всплыл тот холодный январский день. Во всем мире нет более счастливых людей, чем мы с Пашей. Нам было не важно, что делать — главное вместе. Тот самый январь, когда Паша, вопреки воле родителей, приехал ко мне в Ленинград.
— Махнем в Павловск? — предложил тогда Паша.
— Махнем, — согласилась я, не раздумывая.
И, невзирая на сильный мороз, мы поехали гулять. Бродили по заснеженному белому парку, держась за руки. Паша катал меня на взятых напрокат финских санях. Мы играли в снежки, валялись в снегу и кормили семечками синичек. А потом ели горячие пирожки около вокзала. А когда, наконец, пришла долгожданная электричка. Места в вагоне не было и нам пришлось остаться в тамбуре, где тоже было много народу. Рядом с нами ехала компания ребят с лыжам. Раскрасневшиеся от мороза, они что-то весело обсуждали и звонко смеялись.
Мы стояли у самой двери, Паша обнимал меня, чтобы я хоть немного согрелась. А потом он снял мои варежки и согревал покрасневшие от холода руки своим дыханием. Я захлебывалась от его нежности и заботы, моё сердце бешено колотилось от любви.
Домой мы возвращались, когда на улице уже было темно. Под ногами скрипел снег, сверкая в отблесках фонарей. Мама встретила нас, укоризненно качая головой и сетуя на то, что мы легко могли подхватить простуду. А на кухне нас ждал горячий ужин, чай и пироги с яблоком.
***
— Можно съездить, погода располагает к прогулкам, — согласилась я.
Павловский парк прекрасен в любое время года. Я любила приезжать сюда со школьных времен. Зимой мы с одноклассниками катались здесь на финских санках и с горок в замерзший пруд. Летом с детьми приезжали покормить уток и белочек, весной — полюбоваться цветущей разными оттенками сиренью. Но самое любимое время для меня всегда была осень — период между яркой жизнью и увяданием.
Телефон Паши, лежавший на столе, завибрировал.
— Извини, я сейчас, — он взял телефон и вышел из-за стола.
А у меня появилась возможность немного прийти в себя. Ведь я так и не разобралась в том, какие чувства я испытываю к этому мужчине. Он явно не был мне безразличен. Но первые эмоции, захлестнувшие меня в поезде, утихли. Моё сердце, безусловно, не было равнодушно и отзывалось на голос, взгляд и близость Паши. Но что за всем этим стояло, я не понимала. Я столько лет жила воспоминаниями, что в какой-то момент потеряла ощущение реальности. Поэтому сейчас, когда тот, кого я ждала столько лет, оказался совсем рядом, я не понимала, что он теперь значит для меня. Совсем не понимала.
Глава 11
Когда Паша закончил разговор и вернулся, он сел не на свое место, а присел на стул рядом со мной.
— Давай выпьем, Юль, — он разлил вино по бокалам и положил руку мне на плечо.
Я сделала глоток и посмотрела на Пашу. И в тот момент моё сознание снова начало покидать меня. Теплая мужская рука, глаза, в которых я тонула столько раз, вино — и я снова закружилась в вихре эмоций, которые, как мне казалось, я уже усмирила.
— Юлька, — прошептал Паша мне на ухо, обжигая своим дыханием, — как я скучал по тебе эти годы. Ты даже не представляешь.
— Представляю, Паш, — шепотом ответила я.
— Я знаю, что ты меня никогда не простишь, — он чуть отстранился от меня, и я снова увидела его глаза.
— Я тебя уже простила, правда, — я положила руку поверх его руки, лежащей на столе.
Я сидела словно в тумане. В голове начали носиться мысли, от которых стало жарко. Несмотря на то, что в зале был полумрак, я могла видеть в глазах Паши желание, которое меня пугало и влекло одновременно. Я перестала контролировать себя
Паша смотрел на меня, прищурившись, а потом резко отвернулся и подозвал официанта. По моему телу пробежала волна желания, а сердце застучало быстрее. Чтобы немного успокоиться, я сделала пару глотков вина, но эффект оказался обратным — в голове зашумело. Хоть Паша ничего не сказал, но я уже знала наверняка, чем закончится наш вечер. «Юля, остановись, — пыталась я вразумить себя, — не совершай ошибку». Но в тот момент ни одна сила в мире не способна была остановить меня. Пусть на короткое время, но я буду с ним. И я точно знала, что это именно то, чего я хотела.
Однако, я знала ещё и другое — то, что наш сегодняшний вечер не подарит вторую жизнь нашим прежним отношениям. Он просто поставит ту самую точку, которую мы не поставили много лет назад. И пусть наша близость, в которой я уже не сомневалась, окрасит эту точку. Я так давно не была с мужчиной, и так давно не была с Пашей. Мне нужен был он — мужчина, который когда-то поднимал меня до небес своими словами и прикосновениями.
Мы вышли из ресторана, Паша поймал такси и назвал адрес, который мне ни о чем не говорил. Мы ехали около десяти минут в полной тишине. Паша держал меня за руку, а я смотрела в окно и не задавала вопросы. К чему они, если и так все понятно.
Наконец, такси остановилось у небольшого отеля. Паша помог мне выйти из машины, приобнял за талию и повел ко входу.
— Проходи, — он открыл передо мной дверь и пропустил вперед.
Молодая девушка на ресепшн встретила нас улыбкой, Паша оплатил двухместный номер на сутки и повел меня к лифту, все так же держа за талию. Пока мы шли к лифту, я чувствовала на себе взгляд девушки-администратора. «Да и пусть, смотрит и завидует», — ухмыльнулась я про себя.
Лифт привез нас на пятый этаж. Мы шли по гостиничному коридору, оформленному в серо-зеленых тонах. Мягкий ковролин, лежавший на полу, приглушал шаги. Со стен на нас смотрели акварельные пейзажи Санкт-Петербурга, подсвеченные элегантными бра. В конце коридора на небольшом столике стояла ваза с бело-розовыми цветами. Обстановка была настолько уютной, даже домашней, что на мгновение мне стало стыдно за то, чем мы планируем
