такое чудо, что и не надобно других, лишь бы её видеть хоть изредка, – с чувством заметил Мьян.
– Я тоже так считаю, – кивнул Ниор.
– Согласен, – произнёс Аур.
Пока Рун с мужиками стояли, другой люд тоже начал было подтягиваться к его дому. Но тут в дело вмешались стражники, подойдя быстрым шагом.
– Что встали-то у дома феи?! – сурово воскликнул один из них, крепко сложенный молодой человек лет под двадцать пять. – Баронского указа не слыхали? Идите куда шли.
– Да мы с соседом только поздоровкаться. Уже уходим, – миролюбиво молвил дед Фаар.
Рыбаки и Ниор зашагали прочь.
– Рун, – сказал второй стражник, чуть более высокий, чем его товарищ, чуть более старший – с виду лет тридцати, с уверенной невозмутимой физиономией.
– Да? – вопросительно посмотрел на него Рун.
– Ты, зови если что, сразу придём. Даже кричи, коли надо, ну: «Стража!» Не тушуйся. Понял?
– Ага, спасибо, – вежливо поблагодарил Рун. – А правда, что тут с вами рыцарь? А то не видно.
– Да спит ещё. Чего ему в такую рань шататься, – охотно ответил стражник. – Навряд ли он будет с нами в карауле. Это не рыцарское дело. Он здесь на всякий случай. Вот когда случай этот вдруг возникнет, тогда он и вмешается. А так… ищи его на постоялом дворе. Ну или в таверне. Ежели он фее зачем-то понадобится.
– Понятно, – кивнул Рун.
– Ты-то далеко ль собрался? Чтоб знать, – молвил стражник.
– На рынок в город, скоро ворочусь.
– Ну, бывай, Рун. Помни, зови по любому поводу, даже если кто просто докучать станет.
– Спасибо, я понял, – заверил Рун.
Развернувшись, он быстро зашагал по дороге из деревни, всё так же чувствуя на себе любопытные взгляды. На душе его было легко, и как-то… солнечно. За Лалу он теперь совсем не боялся. Странно было. Всё. Стражники с ним говорили, как будто он имел значение. Мужики… разговаривали на равных, словно он один из них. Слушали его, внимали его словам. Если задуматься, это была самая длинная беседа его с деревенскими за последние годы. Что-то менялось в его жизни, и он не знал, радоваться тому или нет. Непривычно. Слишком. Но вроде ничего дурного. Наоборот, как будто бы сулит надежды. Что может кто-нибудь возьмёт его теперь в работники, иль даже в подмастерье. Когда Лала воротится в свой мир. И станет он как все. Одному… вроде тоже неплохо. Но как-то малость… безрадостно. Всегда спокойно. Что достаточно удобно. Избавлен от волнений и тревог. Вот только хорошо ли быть всегда в покое? Когда ты не покойник. Ах, если бы осталась Лала. Навеки с ним. Как было бы прекрасно. Но ей непросто жить среди людей. Пусть лучше возвращается домой. Где будет в безопасности, с родными.
Пройдя ещё немного Рун вдруг осознал, что скорее всего ошибается. Ничего не изменилось в отношении людей к нему. Это всё только из-за Лалы. Когда она уйдёт, все опять от него отвернутся. Скажут, вот дурак, поймал фею и остался ни с чем. И стража потеряет интерес. И мужики. А может его недруг, сынок главы, попакостит ещё. В отместку за удачу, за то, что красовался с феей. Он на это способен. И станет даже хуже. Готовым надо быть к обоим вариантам. И к лучшему, и к худшему. Но так или иначе сейчас всё отлично. И Лала под защитой. И односельчане приязненней себя ведут. И надежды есть. На будущее. И даже настроение… чудесное. Тепло очень на сердце. Слово лучики солнца проникают прямо в него и согревают. Ещё бы дудочку купить. Да поскорее к Лале воротиться, прижать её к себе, полюбоваться на неё, на её счастье, на её улыбку. Прямо не терпится. Поторопиться надо.
Так за мыслями Рун и не заметил, как дошёл до городка. Стоявшие на воротах стражники его вроде не признали, может не было их вчера в деревне. Посмотрели сквозь него равнодушно, и всё. И далее, пока он шёл по улицам, на него никто внимания не обращал, все были заняты своими делами. Но вот когда он достиг рыночной площади, там довольно скоро ситуация стала меняться. Он ходил меж торговыми рядами, выискивая, продаёт ли кто игрушки да поделки какие. Хоть было ещё довольно рано, на рынке жизнь уже бурлила ключом. И продавцов хватало, и покупателей – в основном слуг, приобретающих продукты для стола господ, люди торговались, ржали лошади, точильщик ножей вовсю искрил о точильный камень кухонным тесаком, мясник рубил тушу, кто-то из лоточников громко нахваливал свой товар, зазывая народ. И через все эти звуки постепенно Рун всё отчётливее начал различать негромкие фразы «кавалер феи», «жених феи», «тот Рун», и прямо кожей стал ощущать на себе взгляды множества глаз. Иногда на него откровенно пялились, некоторые перешёптываясь при этом меж собой. Он старательно пытался не замечать чужого внимания, но не замечать с каждой минутой было всё труднее. Наконец он достиг рядов, где продавали вещи, здесь торговцев было заметно меньше, за вещами покупатель обычно приходит днём, а то и под вечер, потому и торговать многие начинают позже, зато позже и уходят, когда продукты уж давно почти никто не продаёт. Рун внимательно осматривал товары, попадались ему на глаза и куколки, и резные фигурки разных животных, и глиняные свистульки, и весёлые вышитые картинки на кусках ткани, и деревянные сабельки. Вот только дудочек не было. Он уже почти совсем утратил надежду на успех, когда на задворках встретился ему тощий дед, торгующий всякими странными мелочами, среди которых лежала и вполне презентабельная на вид дудочка. Рун не первый раз на рынке, нельзя сразу выказывать интерес к нужному предмету, иначе задерут цену.
– Здравствуйте, дедушка. Почём у вас игрушки? – спросил он как бы ненароком.
Дед посмотрел на него неприязненно.
– Иди отсюда подобру-поздорову, – сурово произнёс он скрипучим голосом.
– Но почему? – искренне удивился Рун. – У меня есть деньги.
– Проваливай, кому говорят! – грубо ответил дед. – Тебе я ничего не продам. Взять за себя фею хитростью всё равно что надругаться над ней. Ты подлец. Петля по тебе плачет. Тьфу.
Он с отвращением сплюнул.
– Не брал я её хитростью. Она сама согласилась, – сдержанно попытался объяснить ему Рун, с наивной верой, что это недоразумение сейчас разрешится.
– Конечно! – саркастически воскликнул старик. – Волшебством влюбил. Волшебством заставил стать невестой. Невинное небесное созданье! Ты негодяй. Словно в душу мне нагадил. На старости-то лет! Иди отсюда, пока я стражу не позвал.
Тем временем к ним, привлечённые конфликтом, подошло несколько других торговцев.
– Парень, тебе что надо? – спросил один
