Ах, да, сейчас сделаю ход, — спохватился я и подвинул обе фишки на стол. — Иду ва-банк.
Люди удивленно опустили взгляды на мою ставку.
— Мой спутник, настоящий любимец фортуны, которому выпало два туза. Смотрите внимательно. Сейчас он разделает под орех ужасающего владельца Призрачного экспресса, — заговорила рядом в телефон блондинка.
— Это бесполезно, — с сомнением фыркнула Элизабет и отвернулась.
Роукс же напротив со спокойствием мудреца отнесся к ва-банку. Ему не нужно было делать ставку, так как она уже по умолчанию была сделана в виде большого блайнда, стоящего на столе.
— Ты еще слишком молод, Андрей. Если бы отмечал тридцатилетие столько же сколько и я, зная, что только насилие может лишить тебя жизни, ты бы ценил то, что у тебя есть. Тебе не следовало искать встречи с тем, кто намного сильнее тебя, — с легкой полуулыбкой сказал он.
— Именно поэтому вы живете в своем поезде?
— Все верно. В этом поезде я всесилен, и вот уже триста лет наслаждаюсь жизнью в нем.
— Наслаждаетесь? Вот этим? — я усмехнулся, показывая руками на все вокруг. — А я думаю, что вы просто боитесь… боитесь потерять свою драгоценную жизнь, из-за чего годами отсиживаетесь в поезде, опасаясь выйти наружу. Если бы вы хоть раз рискнули и покинули эту скорлупу, то поняли бы насколько жалкое существование вы влачите. По настоящему наслаждаться жизнью можно только там… в мире среди других людей… где есть опасность, но при этом есть и счастье. Только такую жизнь можно ценить, а не вот этот искусственный суррогат.
На секунду мне показалось, что я заметил печальный блеск в глазах Роукса, но затем он сразу же исчез. Должно быть я попал в точку. Мужчина сожалел о том, что больше не выходит наружу и не живет среди других людей.
Возможно я мог бы достучаться до того, что было тщательно спрятано и забыто в глубинах его сердца, но вряд ли это бы помогло нам. Начальник поезда выглядел волевым человеком, который уже все определил для себя в этой жизни. Сомнительно, что мгновение меланхолии пробудило бы в нем сопереживание к нам.
Его же дочка Элизабет, наоборот повернулась и подалась в мою сторону. В ее глазах зажглись огоньки интереса к тому, что я сказал.
— Господа, раз один из участников пошел ва-банк, прошу вскрыться, — заговорил крупье, сгребая перестукивающиеся друг об друга фишки в центр стола. Впрочем, их там было немного. Всего лишь четыре года.
Роукс без энтузиазма показал свою пару десяток.
Я улыбнулся, а затем коснулся гладкого пластика и тоже перевернул его, показывая всем на обозрение двойку с семеркой.
Окружающие странно посмотрели на них.
Дыхание Елены замерло. Она перевела на меня пораженный и недоумевающий взгляд. В глазах девушки застыл немой вопрос: для чего я вот так глупо пожертвовал ее последний год жизни? Я ведь сказал, что у меня тузы.
— Как и ожидалось. Столько пустого трепа, и все это лишь для того, чтобы уйти красиво, — фыркнула Элизабет. Интерес в глазах пышногрудой шатенки сменился разочарованием.
— Ты поставил последние ваши годы, имея лишь самые слабые карманки в игре? Окончательно сдался, — холодно констатировал Роукс. — Если бы придержал год жизни Елены, то мог бы прожить на пять минут дольше.
— Не стоит делать выводы раньше времени, — спокойно ответил я, стараясь унять дрожь в своем теле.
Крупье начал выкладывать карты на стол.
Первой картой оказалась тройка пик. Потом пошла…
восьмерка треф…
Пока что мне не выпала никакая комбинация.
Елена смотрела на выпавшие карты, затаив дыхание. Блондинка все еще надеялась на победу, в глазах остальных же не было никакого интереса.
Призрак продолжил выкладывать карты на стол.
двойка треф…
— Одна «пара двоек» у гостя, но это все еще слабее «пары десяток» хозяина, — сухо констатировал факты крупье.
Елена начала кусать пальцы. Слабенькая пара дала ей надежду. Сказала что не умеет играть в покер, но комбинации она видимо все же знала.
— Пожалуйста, выпади еще одна двойка… или семерка… — шептала она. — Двойка, двойка… или семерка, семерка…
В глазах Роукса мелькнуло небольшое удивление, которое сменилось снисходительной улыбкой.
Крупье выложил еще одну карту на стол.
валет черв…
Это никак не усилило мою комбинацию. Роукс вновь снисходительно улыбнулся. Шепот Елены усилился. В ее глазах буквально стояла мольба о том, чтобы выпала двойка или семерка.
— Эй, — тихонько коснулся я ее плеча. Оно оказалось необычно мягким и приятным на ощупь. После чего подмигнул и прошептал. — Не переживай. Мы ведь играем всего лишь на наши жизни.
Блондинка круглыми глазами посмотрела на меня.
— И вправду, мы играем всего лишь на наши жизни. Я просто за тебя переживала, думала ты боишься смерти, — внезапно легко и беззаботно сказала она.
— Кто тебе сказал, что мы умрем?
— Что ты имеешь ввиду? — в ее взгляде появилось недоумение. — Ты хочешь сказать…
Я просто кивнул в сторону крупье, намекая ей, что сейчас она сама все увидет.
Крупье поднял с верха колоды пятую карту, положил на стол рубашкой вверх, после чего начал медленно переворачивать ее.
Блондинка замерла в ожидании, казалось забыв как дышать.
Последней пятой картой оказалась двойка бубен.
— У гостя «тройка двоек», у хозяина «пара десяток». Побеждает гость, — сухо констатировал призрак.
Секундная пауза, и…
— Урррраааа! Мы все еще живы! — вагон озарил радостный крик Елены.
Роукс и его дочка приподняли бровь в удивлении.
— Да, мы все еще живы, — спокойно сказал я.
— Все еще, — еще более спокойно сказал начальник поезда. — Тебе повезло.
— Ошибаетесь. Победа в этой раздаче не везение, а результат работы моего ума и ничего больше, — указал я пальцем на висок, вернув
